Он вышел из дома и вместе с обоими телохранителями поехал на
такси в Чекаловку. Теперь оставалось только ждать. Ровно через три с половиной
часа у дома остановилась черная «Волга». Это была служебная машина Степана.
Такси они отпустили, оставшись втроем в пустом доме. Степан вышел из салона
автомобиля, огляделся вокруг. В руках у него была темная папка. Подойдя к дому,
он достал ключи, открыл дверь. Затем прошел в гостиную. И замер, увидев
сидевшего на стуле Анатолия. И двух его телохранителей, стоявших в разных углах
комнаты.
– Проходи, – позвал его Анатолий чудовищно спокойным
голосом, – не стесняйся. Теперь я точно знаю, кто предал нашего отца. И кто
виноват в его смерти.
Глава 18
Нужно было видеть лицо Степана. Он замер, испуганно
оглядываясь по сторонам, словно ища выхода. Поняв, что сбежать не удастся, он
тяжело вздохнул, жалобно посмотрев на своего родственника. Прошел к столу,
усаживаясь на стул напротив Анатолия. Положил свою папку на стол, рядом с
собой.
– Гнида ты, – ровным голосом произнес Анатолий. – Значит,
все эти годы именно ты следил за нашим отцом. А я думал, что это был Семен.
Степан молчал. По его лицу плыли красные пятна. Один из
телохранителей сделал шаг в сторону, и Степан съежился, словно готовый к удару.
– Выйдите, – разрешил им Анатолий, – мы поговорим с ним
вдвоем.
Оба парня вышли из дома на улицу. Степан проводил их долгим
испуганным взглядом.
– Как ты мог? – спросил Анатолий. – Он к тебе как к сыну
относился, а ты…
– Я ничего… Кто тебе?..
– Хватит. Я все понял. Вчера о том, что Рахимов мне звонил,
знала только моя жена. И я рассказал об этом маме. Кому еще она могла об этом
сказать? Несчастная женщина. Только тебе и Олесе. Или, наоборот, Олесе, от
который ты все и узнавал. Мерзавец. Я подумал, что это мог быть только ты. И
тогда, в девяносто первом, это был ты. Отцу нужно было с кем-то посоветоваться.
А меня рядом с ним не было. Он и решил посоветоваться со своим зятем, самым
близким своим человеком, мужем дочери, отцом своих внуков. А ты, сволочь, его
сдал. Сразу сдал. И моего отца убили…
– Я не думал, что все так закончится! – выкрикнул Степан. –
Я очень переживал из-за смерти Андрея Алексеевича. Ты видел, как я плакал…
И тут Анатолий не выдержал. Он дернулся и кулаком заехал
подлецу в лицо. Удар был сильный. Губа распухла, из носа закапала кровь. Степан
достал дрожащими руками платок, но не попытался защищаться.
– Будь ты проклят! – сказал Анатолий. – Отец считал, что
тебе можно доверять. Ты ведь тогда у нас был адвокатом. Это сейчас ты большой
судейский чиновник. Хотя, наверное, тоже не просто так. Тебя на деньги мафии
туда посадили, чтобы ты их наказы выполнял.
– А ты? – крикнул Степан. – А вы все? Можно подумать, что ты
ангел. Деньги отсюда забрал и на них свой банк открыл. Думаешь, что я ничего не
знаю.
– Ты все знаешь, – согласился Анатолий, – и тогда, наверное,
все знал. Давно ты на них работаешь?
Степан молчал.
– Я тебя спросил, – повысил голос Анатолий.
– Шесть лет, – нехотя ответил Степан.
– Ты женился на Олесе из-за этого?
– Нет. Честное слово, нет. Мы были уже женаты, когда они мне
предложили… Сказали, что здесь нет ничего позорного. Сказали, что Андрей
Алексеевич уже на пенсии, и ему нужно помогать…
– И ты «помогал»?
– Нет-нет. Я ничего не делал. Андрей Алексеевич был человеком
строгим, замкнутым. Он мне ничего не говорил. Но я подумал: если такой
фронтовик, такой заслуженный человек согласен работать с этими уважаемыми
людьми, то почему я должен отказываться от их денег.
– Сволочь. Ты ведь прекрасно знал, что он не берет за это
денег. Там были другие обстоятельства. Он считал, что таким образом выступает
против самой системы, которая отняла у него лучшие годы, свела в могилу его
брата. И там речь шла о лагерной дружбе, которой воспользовались бандиты и
через которую он не мог переступить. Согласен, что поступок не очень праведный,
но денег он в отличие от тебя не брал.
– А я брал, – выдохнул Степан. – У меня тогда двое ребят
были на руках, а магазины пустые. И даже молоко надо было с рук покупать. Ты в
Москве сидел, карьеру себе делал. А я здесь с двумя детьми в юридической
консультации задрипанным адвокатом, который никому не нужен. Без связей и без
знакомств. С голоду умирать? У меня восемьдесят пять рублей в месяц выходило.
Что я должен был делать? А они мне тысячу долларов платили. У меня дети на
руках были и молодая жена, которых нужно кормить. Ты у нас тогда бобылем ходил,
даже не спрашивал, на какие деньги мы живем. И отец твой праведный тоже не
спрашивал. А мы котлетами рыбными питались. Мне деньги предложили, и я их взял…
– За кровь отца, – напомнил Анатолий. – Это ты его сдал.
– Он сам себя сдал. Ему такие деньги доверили. А он решил на
старости лет из дьявола в ангелы переквалифицироваться. Только так не бывает.
Позвал меня и начал спрашивать, какой срок могут дать, если добровольно сдать
все деньги. К этому времени за валютные преступления уже не наказывали, и он
это знал. Сам ведь финансистом был. Ну я сразу и смекнул, что он сделать хочет.
Только я не думал, что все так закончится. Я думал, они у него деньги отберут и
другому дадут. Другого казначеем сделают…
– Ты хотел сам стать казначеем, – неожиданно понял Анатолий,
– вот почему ты нас так ненавидел.
– Я не знал, что они его машиной собьют… И я очень
переживал, – сказал Степан, – ведь за могилкой потом я ухаживал. И деньги на
поминки свои потратил. Ты даже не спрашивал, откуда я эти деньги брал.
– Ах ты, подлец! – Он снова ударил Степана в лицо. Затем еще
раз, еще и еще.
Тот сидел, пряча голову от ударов и не отвечая. Анатолий
успокоился, отошел в сторону. Кулаки болели. Он с ненавистью взглянул на этого
«родственника». Вот так и бывает в жизни. Сначала ему нужны деньги на «молочко
для ребятишек», потом на нормальную жизнь. Потом он считает, что может сам
стать казначеем и заменить отца в этом качестве. Жадность, элементарная
жадность и зависть двигали этим мерзавцем. И как только Олеся могла выйти замуж
за такого урода! Хотя нужно отдать ему должное. Он всегда был заботливым отцом
и мужем. И даже заботливым зятем. На поминки деньги тратил. На могилку. Какая
мерзость…
– Сначала сдал нашего отца, а потом устроил похищение мамы,
– вспомнил Анатолий. – Ты, наверное, хотел сразу организовать общие поминки,
чтобы не тратиться.
– Нет-нет. Не говори так. Это я тогда настоял, чтобы ее
отпустили. Я их умолял ее отпустить. Говорил, что ты ничего не знаешь про
деньги. Клялся им, что буду сам искать исчезнувшие деньги. Умолял отпустить
твою мать ради наших детей. Честное слово. И они мне поверили.
