Ей хотелось надеяться, что да.
— А вот и дворец, — пробормотал лорд Эверетт, — не изменился.
Карета въехала под гулкие своды вырубленного в скале тоннеля длиной в двадцать шагов, который вел ко дворцу. Ворота, еще ворота. Грохот копыт, гулкий и страшный. И снова — солнце.
— Приехали.
Экипаж развернулся, встав боком. Тут же распахнулась дверца, подали лесенку. Лоренсо уже был здесь, протягивал Чарити руку. Девушка вышла, жмурясь и пытаясь привыкнуть к яркому свету.
Большая площадь, покрытая разноцветной плиткой. Высокие ступени, ведущие ко входу в замок — а сам замок огромен и нависает, словно коршун над добычей; блестят длинные ряды окон. Больше Чарити ничего не успела разглядеть, потому что увидела принца Рамиро, стоящего на крыльце.
Гвардейцы выстроились от кареты до самых ступеней в почетном карауле, этакий живой коридор, по которому предстоит пройти. Принц Рамиро сошел вниз и медленно двинулся вперед, остановившись точно на середине площади, там, где парила на плитках чайка.
— Теперь идите, — подсказал Лоренсо.
Чарити пошла. Она шла и смотрела на принца, который не оставлял ее сны все это время и был одновременно так близко и далеко.
Белый с золотым шитьем костюм: короткий камзол, облегающие брюки, заправленные в ослепительной красоты высокие белые сапоги, недлинный плащ на золотых шнурах, скрещивающихся на груди. Принц стоял, положив левую ладонь в перчатке на эфес сабли — той самой, что была во Флоренции, или другой? Ах, какая разница. Длинные, до плеч, волосы, удерживаемые широким золотым обручем с драгоценными камнями, колышет легкий ветерок, и если бы не это, принц Рамиро был бы похож на портрет, выставленный в старой галерее — нет больше таких правителей, и не ищите. Все история, все ушло в песок. Сгинуло.
Но вот он, живой и настоящий, уже совсем рядом. Чарити остановилась в шаге от Рамиро и присела в глубоком реверансе, а когда подняла голову, то увидела, что принц ей кланяется.
— Приветствую вас в Фасинадо, леди Эверетт. Надеюсь, путешествие было приятным?
— Благодарю, ваше высочество. Весьма приятным.
Она оперлась на его руку и пошла рядом. Дворец все ближе, ближе. У Чарити немного кружилась голова.
— Я счастлив, что вы приняли мое предложение, — проговорил принц таким тоном, что непонятно было — действительно рад или же это официально и полагается по церемонии. Чарити не могла посмотреть на него, боясь нарушить какое-нибудь неизвестное ей правило, и глядела прямо перед собою, на лестницу у входа. Девушка даже не оглядывалась, чтобы посмотреть, идет ли за ней отец. Принц не приветствовал его, но, наверное, так полагалось.
— Я была счастлива, получив его, — негромко ответила она.
— И этому я рад. Сейчас я представлю вас семье. — Ступени были уже совсем близко. — Пожалуйста, чувствуйте себя как дома.
— Я буду чувствовать себя еще лучше, — сказала Чарити и улыбнулась.
Она здесь. Принц держит ее за руку. Все хорошо. Именно этого она и желала всею душой.
Они вошли в огромный холл, поднялись по лестнице, и Рамиро ввел Чарити в небольшой зал. Это была старая часть дворца, однако весьма успешно модернизированная: фрески на потолке обновлены, а суровость романской архитектуры сглажена мебелью в стиле рококо.
Навстречу вошедшим поднялись трое — две женщины и мужчина. Чарити сразу поняла, кто есть кто. Молодой человек в черном с серебром костюме, с непокорными вьющимися волосами и смелым, чуть хитроватым взглядом, — принц Марко Хулиан Умберто лос Домингос де Сантана. Красивая женщина в летах, чей взгляд был острым, как нож, — вдовствующая королева Дорита Эухения лос Домингос де Диас. И, наконец, девушка, чью разящую красоту не мог испортить даже траур, — сестра Рамиро, Леокадия Пилар лос Домингос де Диас.
Последовала официальная церемония представления, прозвучали все имена, лорд Эверетт, который уже когда-то был представлен королеве, поцеловал руки дамам, Марко склонился к руке Чарити и отпустил какой-то банальный комплимент насчет того, что над Фасинадо сегодня взошло второе солнце. Леокадия бросила на брата предупреждающий взгляд. Чарити заметила, что все члены королевской семьи в трауре, и на их фоне Рамиро смотрелся белой вороной. В буквальном смысле.
— Добро пожаловать на наш остров, леди Эверетт, — произнесла Дорита.
— Чарити, если вам будет угодно, — улыбнулась девушка.
— Весьма мило. Наверное, вы хотели бы отдохнуть после такого длинного путешествия?
— Я покажу вам ваши покои, — вызвалась Леокадия.
— Сестра, — обратился к ней Рамиро, — я хотел бы, чтобы ты помогла моей невесте разобраться в наших обычаях и традициях. Леди Эверетт, — теперь он обратился уже непосредственно к Чарити, — вечером состоится бал по поводу вашего прибытия. Вы можете отдохнуть. Леокадия расскажет вам, что за церемония нам предстоит.
— Официальная помолвка, — заметил Марко. Чарити он показался весьма легкомысленным. — Как романтично.
— Марко, — одернула его Дорита.
— Я буду рада вашей помощи, — Чарити кивнула Леокадии. — Это большая честь для меня.
— Я повинуюсь, ваше высочество, — чуть насмешливо ответила красотка, но не Чарити, а Рамиро. Тот ничем не выказал своего неудовольствия. Он вообще был как каменный — на красивом лице не отражалось никаких эмоций.
Чарити гадала, рад он или нет, или на самом деле ему все равно, что она приехала. Нет, ему не может быть все равно! Отец сказал… Наверное, это скорбь по королю и вообще церемонии.
— Ваше высочество, — обратился к Рамиро лорд Эверетт, — я бы желал переговорить с вами. Как можно скорее. Сейчас, если это возможно.
— Хорошо, — ответил принц после короткой паузы и снова обратился к невесте: — Я надеюсь, вам понравится наш дом, леди Эверетт.
— Отныне это и мой дом, — ответила Чарити, улыбаясь. Принц кивнул и отвел глаза.
Глава 21
Рамиро не совсем понял, что за срочный вопрос у лорда Эверетта, но все же пригласил банкира в свой кабинет. Лорд Эверетт выглядел немного смущенным, что было странно. Рамиро решил не пытаться бежать впереди лошади, а просто подождать. Правда, в прошлый подобный разговор Эверетт предложил жениться на его дочери.
Рамиро о многом успел передумать с момента отправки письма с согласием и до прибытия Эвереттов. Он успел смириться — нет, это не то слово — он успел привыкнуть к мысли, что Чарити Эверетт станет его женой, его королевой. Бывало, удачные браки строились и на более шатком фундаменте, чем интерес одной стороны и благодарность другой. Он-то точно сделает все от него зависящее, чтобы Чарити была если не счастлива, то довольна своей жизнью. Только окажется ли этого достаточно? Хоть Рамиро и ответил Леокадии на совете, что исполнит свой долг в любом случае и будет блюсти брачные обеты, но на самом деле он не имел ни малейшего представления, о чем говорит. Он никогда не любил женщину все душой, всем сердцем. Откровенно говоря, у него вообще не имелось такого уж богатого опыта с женщинами. Здесь, на Фасинадо, он просто не имел права приблизиться к женщине без намерения тут же предложить руку и сердце. В Европе с этим было проще, но и там следовало соблюдать осторожность. Что ж, он и раньше сталкивался с неизвестностью, но всегда держал слово. Брачные обеты, однажды принесенные, священны и нерушимы. Для него священны и нерушимы.
