Марк тем временем поднялся на ноги и помог встать Полли, проявившей неожиданную для всех грацию движений, какая бывает у толстых людей, только если они совершенно здоровы и полны жизни.
– Я джентльмен, мама, и не беру обратно своего слова. Разумеется, я говорю совершенно серьезно, и я женюсь на мисс Браун, с вашего благословения или без оного.
Графиня вовремя вспомнила, что за ее спиной волнуется не менее дюжины зрителей, а значит, необходимо выдержать удар с достоинством, поэтому только обессиленно кивнула, сдаваясь на милость горькой судьбы.
Полли подошла к старой графине, обойдя по пути молодую, и, почтительно склонившись перед нею, произнесла:
– Вы позволите теперь называть вас бабушкой?
Пожилая дама ласково привлекла к себе девушку и одобрительно сказала:
– Ну конечно же, дорогая моя девочка. Лучшей внучки я для себя и не пожелала бы. Но, ах, какие же вы шельмецы оба! Так умело все скрывать! Не застань мы вас врасплох, когда мы бы узнали о вашей новости?
По лукавому блеску сияющих глазок над плечом бабушки Алисон внезапно ясно поняла, что вся сцена была тщательно спланирована Полли, по крайней мере, уж ее-то никто не застал врасплох. Она бы не поручилась, что Марк принимал участие в этой затее, но Полли явно не случайно попросила мистера Притчарда зайти за ними в библиотеку, хотя там хорошо был слышен гонг, призывающий к столу.
На этот вопрос молодые люди предпочли не отвечать, что добавило Алисон уверенности – Полли ловко подтолкнула молодого человека к действиям, заставив его скомпрометировать себя подобным образом.
Гости принялись хором поздравлять парочку, Марк по очереди обнимал мать и бабушку, а Полли подошла к матери:
– Я сдержала свое обещание найти жениха до Рождества, матушка. Но ты, кажется, не рада за меня?
– Дорогая моя, я просто очень сильно удивлена таким поворотом событий. Конечно же, я поздравляю тебя с обретенным счастьем, но как мы скажем об этом Дженни?
К чести миссис Браун, это была главная мысль, занимающая ее последние пять минут и отодвинувшая на задний план ожидаемую радость от будущего счастья и богатства младшей дочери перед лицом непоправимого горя старшей.
– Как, разве Дженни не будет рада за нас? – недоумение на лице Полли сказало старой графине, прислушивавшейся к разговору, что Полли не знала о влюбленности сестры, а именно это единственно и смущало бабушку в отношении к будущей внучке.
Пожилая дама не хотела верить, что девушка хладнокровно игнорировала чувство сестры ради собственного благополучия, но, похоже, Дженни не была открытой книгой для людей, знавших ее не так долго, как родители и старые друзья. Однако Розамонд Рэдволл про себя от души посочувствовала старшей мисс Браун и этим ограничилась, так как ее сейчас занимали заботы собственной семьи. Не дав Алисон времени ответить дочери, она провозгласила:
– Нечего стоять тут как стадо баранов! Отправимся немедля в столовую и выпьем за помолвку моего единственного внука! Все обсуждения можно оставить на потом.
Ее речь была принята аплодисментами со стороны молодежи, публика постарше сгрудилась вокруг графини Теодоры, поддерживая и ободряя ее, и Алисон ничего не оставалось, как поздравить будущего зятя и под руку с ним направиться в столовую.
Граф Рэдволл был извлечен из курительной, где они с мистером Бродвиком задремали над шахматной доской, чтобы благословить молодых и выпить бокал шампанского. Убедившись, что мать его одобряет решение Марка, граф с облегчением произнес положенные слова, и вся компания наконец уселась за стол.
Аппетита лишились только молодая графиня и мисс Марч, вздыхавшие над полными тарелками, а все остальные радостно произносили тосты за молодых, не забывая обильно закусывать. Пример подавала старая графиня, дамы из попечительского совета, несмотря на полное неодобрение случившегося всеми, кроме миссис Пич, от нее не отставали, и молодежи оставалось только следовать за старшим поколением.
О репетиции после ужина речи уже не шло, так как мисс Марч сослалась на головную боль и гордо удалилась в сопровождении мистера и миссис Бродвик. Следом и мисс Мэй с кислым видом поздравила Полли и также отправилась домой, намереваясь по дороге заскочить к нескольким соседям, не желая упускать возможность стать вестницей поразительной новости. В этом стремлении от нее не собирались отставать миссис Хорсмен и миссис Пич, да и молодые люди тоже, так что вскоре и оставшаяся часть гостей покинула гостеприимный дом, радуясь, что вечер, от которого они ждали только веселой репетиции, превзошел все их ожидания и принес с собой столько интересного.
Будущие родственники остались наконец в одиночестве в огромном холле, и Марк, придерживая под руку невесту, повернулся к Алисон:
– Я думаю, мы в полной мере выполнили долг перед соседями, боюсь, даже наш спектакль не превзойдет по силе произведенного впечатления сегодняшний вечер. А теперь пора уже обрадовать Дженни, ведь больше всего я хочу поделиться своим счастьем с ней, да и Полли, я думаю, тоже. Она всегда была мне ближе, чем родные сестры, а теперь станет ею по праву.
Молодая графиня Рэдволл скорчила злорадную гримасу, словно страдания Дженни хотя бы в малой степени должны были пролить бальзам на ее рану, старая графиня сочувственно покачала головой, но на этот раз у нее не нашлось слов. Алисон повернулась к молодым людям и медленно произнесла:
– Прежде чем мы отправимся домой, я хотела бы поговорить с вами обоими.
– Что-то случилось, матушка? Мне показалось, что ты весь вечер только делала вид, что довольна нашей помолвкой. – Полли была бы уже обижена на равнодушие матери, если бы не тревожилась из-за ее озабоченного выражения лица.
– Думаю, вам надо пойти и выслушать вашу матушку, дитя мое. Если позволите, Алисон, я бы хотела поприсутствовать при вашей беседе, – вмешалась пожилая дама.
– Вы очень обяжете меня, миссис Рэдволл, если поддержите во время этого нелегкого разговора. Должна признаться, я в полной растерянности.
– Ах, полноте, миссис Браун! Вы давно поняли, что ваша старшая дочь не прельстит моего сына, и решили подсунуть ему младшую! – Молодая графиня сдерживалась весь вечер, но больше терпеть она не могла.
– Что-о?! – хором воскликнули Марк и Полли.
Старой графине и Алисон оставалось только беспомощно развести руками. Если обе они и хотели тактично рассказать Марку о давней влюбленности в него бедняжки Дженни, то после слов леди Рэдволл об этом можно было забыть. Теперь надо было говорить прямо, но пожилая женщина не собиралась спускать невестке такой грубости в отношении своих друзей:
– Теодора, я бы попросила вас уважать выбор вашего сына. В отличие от вас, он живет сердцем, и это самый правильный путь. Посмотрите наконец, куда завела вас ваша чопорность и мнимое благонравие! Ваш муж избегает вас, ваши дочери несчастливы с мужьями, которых вы выбрали им, вокруг вас собралось общество ханжей и лизоблюдов! Нет уж, покалечить еще и жизнь моего внука я вам не позволю! А теперь оставьте нас, все, что вы могли испортить, вы уже испортили! Сайлас, не стой столбом и проводи свою жену в ее комнаты!
