Как бы там ни было, Титания прыгнула вперед и изо всех сил толкнула алый щит, окованный медью. Толкнула, отскочила в сторону и, воспользовавшись тем, что Лар Элий на мгновение потерял равновесие, дотянулась кончиком гладиуса до его правого плеча, оставив на белоснежном рукаве туники разрез, мгновенно наполнившийся кровью. Этого хватило, чтобы Клев успел вскочить на ноги, развернуться и изо всех сил рвануть к воротам. Титания не стала терять времени даром и последовала за ним.
За ее спиной Лар Элий скомандовал лучникам прекратить стрельбу. И девушка видела почему. Тит Патулус, ее отец и вождь даков Патависсы, больше не защищал поворотный механизм. Сразу несколько стрел поразили его, а гладиус одного из солдат нанес смертельный удар. Титания рванулась к отцу, но крепкие руки сразу нескольких человек ее удержали.
– Он погиб, чтобы мы могли уйти, Титания! – прокричал ей Клев прямо в лицо. – Идем же!
Ворота крепости закрылись прямо у них за спиной.
Никто не стрелял в пятерых, вырвавшихся за стену. Зачем? Какой смысл тратить стрелы на тех, кто проиграл решающий бой? Потерял вождя. Потерял честь. Потерял все.
Глава 9
Лар Элий зашипел сквозь зубы, когда Луций Веллий, не особо стараясь сделать это осторожно, оторвал присохший рукав туники от раны. Кровь заструилась снова, пятная парадную кирасу, и без того пострадавшую в скоротечном бою.
– Знаешь, заживать будет долго, мы ведь не так уж молоды. – Луций взял из корзины чистую льняную ткань и стер кровь. – Придется зашить.
– Только сильно края не стягивай, на лихорадку у меня сейчас как–то нет времени. – Лар Элий получил за свою жизнь достаточно ранений, чтобы знать, что зашитая рана оставляет ровный и тонкий шрам, но зато заживает с лихорадкой, которая иногда может и убить.
– Тогда останется не слишком красивый шрам, – сказал Луций Веллий.
– Одним больше, одним меньше… – пожал плечами Лар Элий и зашипел от боли.
– Наш хирург никогда не допустил бы такого безобразия, так что все твои шрамы выглядят… красиво.
– Что–то я начинаю опасаться за твой разум, Луций. Ты головой не ударялся?
– Нет, в отличие от тебя, – не упустил шанса уколоть Луций.
Лар Элий потер лоб. Все–таки надо было прихватить шлем из комнаты, когда отправлялся к воротам. Титания… Титания так резко и неожиданно толкнула его щит, что окованный медью край весьма ощутимо ударил по лбу, оставив ссадину. Хорошо, хоть не по зубам. Дожить почти до середины пятого десятка и сохранить все зубы, особенно постоянно сражаясь, – это везение, или даже благословление богов. Было бы обидно лишиться зубов, неудачно столкнувшись с краем собственного щита.
– Это всего лишь ссадина, – махнул здоровой рукой Лар Элий. Кстати, правой рукой – что тоже можно счесть везением.
– Знаешь, – заметил Луций осторожно, – когда ты мне вчера сказал, что решишь все мирным путем, мне показалось, что ты что–то другое имел в виду.
– Это вышло случайно, – буркнул Лар.
– Случайно? – Луций приподнял брови. – Ты случайно позволил дакам ускользнуть с пира, собраться в отряд, вооружиться… Ты случайно не объяснил ничего людям, которых отправил к стене, – они, между прочим, ждали нападения снаружи. Потом ты случайно подпустил врагов к воротам, случайно ввязался в бой, случайно позволил девчонке себя ранить. Ах да. Еще случайно оказался убитым Тит Патулус, вождь даков и отец твоей… хм, Титании.
Луций вдел шелковую нить в кривую хирургическую иглу и примерился к ране на плече Лара.
– Да, случайно, – спокойно ответил Лар Элий, не обращая внимания на манипуляции Луция Веллия. – Я поговорил с Титанией, и она должна была остановить даков.
– Что–то непохоже, что она это сделала. Скорее, наоборот.
Луций сам не видел, что случилось у стены, но рассказов очевидцев уже выслушал достаточно.
– Думаю, что она опоздала, – объяснил Лар Элий.
– Да она сражалась, как кошка! Вообще не похоже, что она пыталась остановить своих людей, – возразил Луций.
– Она появилась, когда бой был в самом разгаре. Слишком поздно.
– Хорошо. Титания – не предательница. – неохотно согласился Луций.
Лар Элий посмотрел на иголку в руках Луция.
– Пару стежков, не больше.
– Как прикажешь, префект, – отсалютовал Луций.
Лар Элий отвел взгляд от иглы. Всегда не выносил вид хирургического инструмента, протыкающего плоть, этот звук, это ощущение. Это противнее и болезненней любого ранения. Тошнота скользким комом подкатила к горлу. Никому, никогда, ни за что в жизни префект лагеря Лар Элий Север не признался бы, что боится хоть чего–то на свете. Никогда, никому. Лар сглотнул и продолжил смотреть в угол. Все проходит, все когда–нибудь заканчивается. И это закончится.
– Так что мы теперь будем делать? – спросил Луций, любуясь делом своих рук. – Кстати, неплохо вышло.
– Надеюсь, ты это про свои хирургические упражнения, а не про даков.
– Да, с даками как–то не очень получилось. Теперь мы или лишимся связи с Патависсой, или нам придется победить соседей и привести их к повиновению. А мы им каструм построили, между прочим.
– Я не жажду становиться диктатором. Если ты не забыл, Дакия всегда сопротивлялась. Нам придется прожить остаток жизни на войне. Это совсем не то, о чем я мечтал, сидя в палатке или замерзая под дождем. Я хочу мира. Обычной жизни, день за днем…
– И это еще не самый худший вариант – война с Патависсой. Худший – это если нас просто запрут здесь, в долине. Тогда нам придется их всех убить. – Кровожадно звучит, но вполне может оказаться единственным выходом.
– А потом придут готы – и их тоже придется всех убить, но уже без помощи даков. Нерадостная перспектива. «Всех убить» – это не то же, что мирная жизнь. Я устал от сражений, как и все мы. – Лару Элию явно не нравился вариант с истреблением даков.
– Но разве у нас есть выбор?
– Время покажет. Титания не желает войны. И она пыталась не допустить этой… авантюры с «троянским конем».
– По ее словам, – напомнил Луций.
– Да, по ее словам. – Лар Элий произнес это таким тоном, что Луций Веллий не решился противоречить.
– Только вот Тит Патулус мертв. Будет ли новый вождь также прислушиваться к словам Титании?
– Новый вождь…
– Да. Теперь ей придется назвать мужа, выбрать того, кто станет вождем. И совет племени должен утвердить эту кандидатуру.
– Что ж, тут только время покажет.
– Уже скоро рассвет. Отдохни, я распоряжусь насчет раненых. И насчет похорон.
– Есть убитые?
– Помимо Тита Патулуса и двух с лишним десятков даков? Трое. У двух из них есть жены и дети.
