Лар Элий потер ладонями лицо.
– Распорядись о пенсии. И… окажи все необходимые почести вождю даков.
– Будет сделано.
Луций вышел из комнаты, и Лар Элий позволил себе мгновение слабости: он рухнул навзничь на кровать, на краю которой сидел. Война стучалась в его дверь, война, от которой он бежал все годы, прошедшие с отставки. И это не война с безликим противником, с бойцами чужой армии. Это война с соседями, с теми людьми, с которыми римлян за последние пять лет связало множество невидимых нитей. Война между ним и Титанией.
Ей удалось ранить его – а это многого стоит. Она действительно отличный боец. И она умна, смела и очень, очень сообразительна. Скорость ее ума равна скорости ее меча. И лишь поэтому Лар Элий все еще надеялся, что кровопролития удастся избежать.
___
Серое утро выползло в долину, где разбили лагерь даки, из ущелья, где высилась стена, неприступная, как и прежде, несокрушимая, как всегда. Титания не спала всю ночь, девушка сидела в шатре отца и ждала. Ждала рассвета. Когда краешек солнца показался над острыми клыками скал, окружающих ущелье, Титания вышла из шатра. У костра расположилась стража, лагерь еще спал, а скорее, застыл в оцепенении, но кое–кто уже проснулся: Клев и остальные члены совета собрались у шатра Клева и о чем–то тихо переговаривались.
Титания, все еще в полном боевом снаряжении, направилась прямо к ним.
– Я еду к Лару Элию.
– Что? – Клев даже рот приоткрыл, остальные же седовласые мужи заговорили все одновременно.
– Зачем? Как? Ты сошла с ума!
– Я должна вернуть тело моего отца, нашего вождя Тита Патулуса.
Все мгновенно замолчали.
– Римлянин убьет тебя, если не хуже того. – Клев выглядел одновременно растерянным и решительным. Странное сочетание.
– Если бы он хотел меня убить, убил бы еще вчера, – напомнила Титания.
– Нам повезло, – фыркнул Клев.
– Он нас отпустил.
Туллий, один из старейших членов совета, поднял руку, призывая к тишине.
– Я еду с тобой, Титания. – Его рыжая седеющая борода бодро и решительно топорщилась.
– Спасибо.
Они отправились вдвоем в сопровождении пары слуг, управляющих повозкой. Солнце, показавшееся на рассвете, скрылось за тучами, упал туман, заполнив ущелье призрачной дымкой. Звуки копыт затихали мгновенно, даже эхо исчезало, растворялось, не успев возникнуть. И такое умиротворение, такой покой были в этой утренней природе, такое обещание тишины, что Титания едва не расплакалась. Ей удалось не заплакать все это время – так почему же хочется теперь, когда так прекрасно утро? Может быть, потому, что отец его не увидит. А может, потому, что все это – затишье перед бурей.
Когда за очередным поворотом открылся вид на стену, Титания поняла, что ворота закрыты. Мирных добрососедских отношений больше нет. Римляне готовы к любому развитию событий, к войне со всем миром, если понадобится.
– Как ты думаешь, они нас просто застрелят или сначала впустят внутрь, а потом прирежут? – поинтересовался Туллий.
– Сейчас узнаем.
Титания натянула поводья, останавливая лошадь. Было видно, что на стене ходит стража, но никто не обращал на прибывших ни малейшего внимания.
– Что будем делать? – Туллий остановил свою лошадь по левую руку от Титании.
– Ждать.
То, что Туллий остановился слева, было не очень хорошо, он помешает выхватить меч, если будет нужно. Не то чтобы Титания верила, что сможет уйти живой, если Лар Элий прикажет убить «гостей». Ждать пришлось долго.
Наконец ворота приоткрылись, и навстречу дакам вышел сам Лар Элий Север. Он все еще был одет в парадное облачение префекта лагеря, левый рукав туники в крови, но рана аккуратно перевязана белейшим льняным бинтом. Лар Элий пришел один, ворота со скрежетом захлопнулись прямо за его спиной. Что ж, храбро, но глупо. За поворотом ущелья могла притаиться засада. Однако, если хорошо подумать, на стене было достаточно стрелков, чтобы ливнем стрел остановить любой внезапно появившийся отряд – или хотя бы замедлить его продвижение, прикрыть своего командира и дать ему возможность вернуться в крепость. То, что Лар Элий Север вышел один, означало лишь то, что он по–прежнему надеется закончить дело миром.
Миром? После того как Тит Патулус, ее вождь и отец, погиб от рук его солдат? Титания смотрела, как Лар Элий приближается, пешком, без щита, без шлема. Если он подойдет достаточно близко… Титания на мгновение закрыла глаза. Нет. Смерть отца – это ослепляющее горе, но смерть Лара Элия приведет к гибели всех, всех даков и римлян. В этой войне не будет победителей. Разве что готы Спанториха. И, если быть до конца с собой честной, то Титания не винила Лара Элия в смерти отца – это вина Клева, его трусость и его безумный план.
– Титания Корва. – Лар Элий остановился ровно на таком расстоянии, чтобы его нельзя было достать мечом, даже в прыжке.
– Лар Элий Север. – Титания спешилась и передала поводья слуге.
Римлянин молча смотрел на нее, ожидая продолжения.
Бледная, все еще одетая в доспех, полностью вооруженная, волосы заплетены в одну простую косу, Титания казалась на десять лет старше – и в сотню раз несчастней.
– Я пришла за телом моего отца, Тита Патулуса. Он пал в бою, ты вправе требовать выкуп – и я готова заплатить. Назови цену.
– Я верну тебе тело твоего отца без всяких условий, верну с оружием и одеждой. Я не собираюсь чинить бесчестье вождю даков.
– Спасибо. – Титания не ожидала, что так легко добьется своего. Военная добыча, тела врагов – все это полностью принадлежало победителю. Теперь же она не знала, о чем говорить дальше.
– И я все еще готов забыть об этом недоразумении.
– Недоразумении? Мой отец мертв!
– И ты хочешь, чтобы умерло еще больше людей? – Голос Лара Элия звучал абсолютно спокойно, словно они обсуждали погоду, а не судьбу двух городов.
– Нет.
– Тогда запомни – я не собираюсь мстить, я готов стать вашим союзником. Только теперь я не согласен забыть о том, какую роль во всем этом сыграл Клев Лонгин. Теперь я требую его жизнь.
– В обмен на договор?
– Нет, договор я предлагаю без условий. А Клева я убью собственными руками – и тоже без всяких условий.
– Я передам твои слова совету племени.
– Я верну тебе тело отца немедленно.
Лар Элий развернулся и пошел к воротам. Алый плащ взметнулся и упал тяжелыми складками, туман стелился по земле, казалось, что римлянина несет к стене какая–то мутная река.
Титания оглянулась на Туллия, тот неподвижно сидел в седле и никак не прореагировал ни на появление Лара Элия, ни на его отбытие. В этот раз долго ждать не пришлось: ворота снова открылись, и шестеро солдат в полном боевом снаряжении, в шлемах и со щитами, вынесли носилки с телом Тита Патулуса.
