Пэт изумленно переводила взгляд с одной тетки на другую, не в силах вымолвить ни слова. Жгучий стыд за свое и сестрино поведение усугубило раскаяние — почему, почему они с Лиззи сразу не поняли, что вся суровость, с которой их встретили в этом доме, была напускная?! Они же видели, что сестры Эндрюс от души заботятся о них, так почему не сказали им правды? Возможно, тогда ничего бы не произошло: и память об отце осталась бы с ними, и с Лиззи не случилось бы…
Глубоко вздохнув, Пэт произнесла:
— Мы утаили от вас кое-что еще. Привезенный нами из Индии драгоценный каргас… ритуальный нож такой. Мы боялись, что вы станете настаивать на немедленной продаже — за него и правда можно выручить немало денег, — но это же… единственная память об отце. Он оставил его нам перед самой смертью… как приданое…
Пэт смешалась и смолкла. Обе тетки внимательно смотрели на нее, ожидая продолжения. Казалось, в глазах их было написано: и где же он? Откашлявшись, Пэт прошептала:
— И этот молодой джентльмен… ухаживавший за Лиззи… Она слишком доверчивая… Лиззи показала ему нож. И теперь… они… они исчезли, — едва слышно закончила девушка.
— Погоди, погоди, кто исчез? — нахмурилась Ребекка. — Насколько мне известно, Лиззи пятый день не выходит из своей комнаты! Или ты хочешь сказать, что на самом деле ее там нет?
Она вскочила и грозно нависла над съежившейся Патрицией.
— Что вы, тетушка, конечно, Лиззи там, куда ей деваться, — отозвалась та. — Каргас пропал. И мистер Лоуэлл тоже… Лиз говорит — нож украли, а он отправился на поиски и обязательно вернет драгоценность… Но я опасаюсь, что на самом деле…
— Вор — это и есть мистер Лоуэлл? — закончила Элис и поморщилась.
— Ох уж наша фамильная женская невезучесть… — сердито пробурчала Ребекка, и они с сестрой переглянулись, очевидно, вспомнив о чем-то своем.
Как ни была встревожена Пэт, от нее не укрылся этот короткий обмен взглядами, и девушка поспешила несколько уменьшить накал страстей в комнате:
— А почему фамильная?
* * *
— Это случилось, когда нам обеим стукнуло восемнадцать, — задумчиво начала Элис. — Все детство, лет до двенадцати, матушка старательно одевала и причесывала нас с Ребеккой одинаково — и наслаждалась тем, как путают нас другие, она единственная умела нас различать. А потом нам надоело — мы взбунтовались и внешне стали подчеркнуто разными. И пользовались своим сходством лишь в исключительных случаях. Так вот, в наш восемнадцатый день рождения отец устроил пышный прием, на который собралась половина графства. Среди прочих там были и офицеры недавно расквартированного в городе артиллерийского полка, которые немедленно наперебой принялись ухаживать за нами.
— Среди них оказался дивной красоты юноша… лейтенант, высокий широкоплечий брюнет с нежнейшим взглядом… — подхватила Ребекка. Бледные щеки ее раскраснелись. — Он сразу начал проявлять ко мне внимание, целый вечер ухаживал только за мной, и спустя несколько дней все в городке были уверены, что он вот-вот сделает мне предложение…
— Так бы и произошло, не сомневаюсь ни минуты. К тому же сама Ребекка успела также влюбиться в него — и я испугалась… — уже менее вдохновенно продолжила рассказ Элис. — Я представляла, что она скоро выйдет замуж — и нам придется навсегда расстаться друг с другом… Сама мысль об этом была настолько пугающей, что, когда я поделилась ею с сестрой, она даже не поняла сначала…
— Я думала, что если Джон женится на мне и увезет отсюда, Элис поедет с нами. Я тоже не представляла себе жизни отдельно от своей близняшки, — согласилась та. — При следующей же встрече с ним я заговорила об Элис — и выяснилось, что он и слышать не хочет про вторую сестру Эндрюс. Я была разочарована и решила доказать ему… не знаю что доказать… но…
— Мы решили воспользоваться нашим фантастическим сходством и подшутить над ним… Он пришел в наш дом к вечернему чаю и ждал Ребекку в гостиной. Я надела любимое сестрино платье, причесалась, как она, и, выйдя к нему, заговорила, используя ее любимые словечки и выражения.
— И он не догадался? — ахнула Пэт.
— Ему даже в голову не пришло, что это была не я, — с горечью отозвалась Ребекка. — Мы продолжали эксперимент в течение еще нескольких вечеров — и он так и не сумел распознать, когда и с кем разговаривает и кому из двоих сестер целует руку.
— В результате признания в любви и предложение замужества довелось выслушать мне, что окончательно разбило сердце Ребекке.
— Элис прибежала за мной наверх в смятении и рассказала о произошедшем. Вниз мы пришли вместе. Одинаково одетые и причесанные. И я ровным тоном спросила его — так на ком из нас он собирается жениться?
Повисла пауза. Пэт не выдержала:
— И что произошло? Как он отреагировал?
— Позорно сбежал, — вздохнула Элис. — С тех пор разочарованная Ребекка не посмотрела больше с интересом ни на одного мужчину. Как и я… Наверняка среди них встречались хорошие и благородные люди, настоящие джентльмены, но…
— Мы так и не сумели поверить в то, что кто-то из них сможет любить нас больше, чем мы любим друг друга, — тихо закончила Ребекка.
— Да-а, теперь я понимаю, в кого Лиззи такая доверчивая и наивная, — прошептала себе под нос Пэт, стараясь, чтобы ее не услышали.
Ребекка, чуткое ухо которой уловило слова племянницы, ворчливо отозвалась:
— Однако старинные истории семьи — не повод для того, чтобы вести себя подобным же образом. Патриция, и что же, вы так и оставили ситуацию как есть? Лиззи теперь лежит больная и несчастная наверху и чахнет от мысли о том, что, возможно, галантный кавалер и джентльмен оказался вором и негодяем, обманувшим доверившуюся ему леди?
— Нет, что вы, конечно, не оставили. То есть она, конечно, чахнет, но на поиски отправился мистер Вуд — тот самый офицер, что сопровождал нас из Индии домой.
— Помню-помню, — закивала Элис. — Он произвел весьма благоприятное впечатление. И что бы Лиззи было не влюбиться в него…
Ребекка и Пэт улыбнулись, представив себе такое.
— Роберт Вуд — благородный и красивый, но для мечтательницы Лиз он слишком практичен, мне кажется, — вслух подумала Патриция. — Вероятно, я сама могла бы в него влюбиться… не держись он с нами подчеркнуто по-отцовски.
— Я очень надеюсь, что мистер Вуд сумеет что-нибудь разузнать о пропавшем юноше и вашем… как его?.. каргасе, — произнесла Элис. — В любом случае жизнь на этом не заканчивается, так что иди к сестре и скажи ей, что хватит наконец прятаться и страдать, пусть спускается утром к общему столу. Обещаю — ни я, ни Ребекка не будем ругать ее, пусть она и заслуживает того.
Горячо поблагодарив тетушек, Пэт заторопилась наверх. О самом страшном секрете Лиззи она, конечно, решила умолчать, точно зная, что тут даже проявившие понимание и чуткость опекунши не выдержат. «Ох, скорее бы от Роберта пришли хоть какие-то вести. Господи, помоги ему!» — взмолилась Пэт.
