Не успел он это подумать, как машина куда-то свернула и
дорога стала тряской.
«Скоро приедем, – подумал Леха, и сердце у него
захолонуло. – Сколько ни храбрись, а все равно страшно».
Но вот машина наконец остановилась.
– Митяй, не упусти сволочат, – сказал пожилой
водитель, на чью удочку они так легко попались. – Куда их?
– Спусти пока в подвал, а там поглядим.
Их выпихнули из машины и выдернули кляпы.
– Дяденьки, снимите маску-то, ни фига не видно! –
пожаловался Леха.
– Для того и надевали, чтоб ни фига не видно
было, – рассмеялся охранник. – Давайте, давайте, шевелитесь!
Где-то рядом залаяла собака. И, судя по лаю, собака
серьезная.
– Как, интересно, идти, если глаза завязаны? –
сварливо произнес Леха.
– Ладно, Митяй, сними повязки, куда они денутся и что
они тут увидят?
Митяй сдернул повязку с Ксюши.
– Хватит с вас! Ты, девочка, веди своего дружбана, а то
он, как видно, чересчур шустрый.
Ксюша послушно взяла Леху за руку. Ее рука была по-прежнему
ледяной.
Она боялась поднять глаза, чтобы не видеть страшных лиц,
смотрела только себе под ноги. Их подвели к гаражу, где стояла одна машина,
потрепанный «жигуленок», и было место еще для двух. Потом Митяй нагнулся и
поднял крышку люка.
– Валяйте, спускайтесь! – прикрикнул он.
– Дяденьки, имейте совесть, в туалет сводите, а? Там у
вас внизу небось туалета нет, может неприятность случиться.
– Во, интеллигенты, в туалет просятся!
– Правильно, между прочим, давай своди сперва девчонку,
а я парня покараулю!
Ксюша с благодарностью сжала Лехину руку. Она давно уже
мучилась, но не решалась даже слова сказать.
Митяй повел ее в глубь гаража, открыл дверь и сказал:
– Сортир в конце коридора! Да смотри не задерживайся! И
не думай про побег, тут другого выхода нет.
«Чуть не описалась, чуть не описалась», – почему-то
твердила Ксюша сама себе.
Зеркала в туалете не было, только унитаз и маленькая
раковина. Ксюша вымыла руки и вытерла их о юбку.
Когда ее привели опять в гараж, Леха уже был без повязки, и
он ободряюще подмигнул Ксюше.
Теперь увели Леху. Ксюша едва держалась на ногах и
прислонилась к стенке, чтобы не упасть. Ее уже не трясло, просто внутри что-то
больно сжималось. Неужели это все? Неужели вот так глупо и бездарно кончится
жизнь?
Вернулся Леха и сразу взял ее за руку. Почему-то от этого
стало легче.
– Ну все, спускайтесь, да поживее! – прикрикнул на
них пожилой водитель.
– Ладно, дядечка, спустимся, не волнуйтесь, –
примирительно произнес Леха и первым полез в люк. Спустившись на несколько
перекладин, он протянул руку Ксюше: – Осторожнее, не свались! Ксюха, не
бойся! – прошептал он.
Они очутились в погребе, где не было ровным счетом ничего,
кроме деревянного топчана, покрытого стареньким байковым одеялом. Ни стола, ни
стула – ничего. Освещался погреб слабенькой лампочкой под самым потолком.
Леха бережно усадил Ксюшу на топчан.
– Ксюха, я вот подумал: все не так уж плохо!
– Что? – ахнула Ксюша.
– Во всяком случае, убивать нас они не собираются, это
точняк! Иначе они не стали бы завязывать нам глаза.
– Ты правда так думаешь? – с надеждой спросила
Ксюша.
– Конечно. И еще…
– Подожди, Лешенька, ты думаешь, они за нас выкуп
потребуют?
– Выкуп? За нас? – рассмеялся, правда не слишком
весело, Леха. – Это просто смех, Ксеня…
Она удивленно посмотрела на него. Он никогда раньше не звал
ее Ксеней. «Все-таки он замечательный парень, настоящий друг», – подумала
она.
– Понимаешь, я думаю, им от нас нужны какие-то
сведения.
– Какие сведения? Мы же ничего не знаем!
– Но они-то не знают, что мы ни ухом, ни рылом… Кстати,
давай… – Он вдруг замолк, испугавшись, что тут есть какие-то
подслушивающие устройства. Потом прошептал в самое ухо Ксюши: – Давай
договоримся: мы Витасика знать не знаем, первый раз слышим и все такое. Можем
признаться только, если они спросят про мужика с французским бульдогом. Мы его
знаем по собачке. Как же, Ларри, такой милый песик, поняла? Не отвечай, сожми
мою руку. Нас могут подслушать. Давай все будем обсуждать вслух только для
понта.
Ксюша два раза сжала его руку, мол, все поняла.
– Ну ты что, подруга? – громко произнес
Леха. – Успокойся.
– Леха, я пить хочу, умираю просто! – громко
сказала Ксюша и опять сжала Лехину руку.
Он недоуменно взглянул на нее. А она ему подмигнула.
Ай да Ксюха! Если сейчас им принесут воды, значит, их
действительно подслушивают.
Но воды никто им не принес. Однако это вовсе не означало,
что подслушивающего устройства нет, просто их тюремщикам на них наплевать.
Время шло, о них словно все забыли.
– Леха, я правда пить хочу.
– Потерпи, Ксеня, потерпи, а то попьешь, потом опять
кое-куда захочешь…
Мало-помалу он тоже терял бодрость.
– Ой, Леха, а что с бабушкой будет? Даже подумать
страшно.
И тут Леху осенило:
– Не волнуйся, Ксеня! Нас наверняка уже милиция ищет и
очень скоро найдет! Вовка Сидоров видел, как нас в машину запихали!
Никакого Вовки Сидорова не существовало. Ксеня поняла, что
он блефует. По-видимому, подслушивающее устройство тут действительно было, ибо
через пять минут люк открылся и сверху им крикнули:
– Поднимайтесь!
А может, никакого устройства и не было, просто пробил их
час?
– Ксеня, держись! – прошептал Леха. – И лучше
помалкивай.
Он первым вылез, подал руку Ксюше и спросил охранника:
– Я так понимаю, нас сейчас к главному поведут, да?
Митяй, похожий на шкаф, не счел нужным отвечать. Он просто
наподдал слегка Лехе коленкой под зад, и тот пролетел несколько метров, с
трудом удержавшись на ногах.
– Ой! – испугалась Ксюша. – Леха, ты что?
– Ничего! Все путем! Просто охота человеку силушку
показать.
– Эй, ты что-то больно шустрый, ничего, сейчас тебе
язык-то укоротят.
Митяй вывел ребят во двор и повел вокруг дома. Они поднялись
на каменное крыльцо и вошли в дом. Небольшой коридор, и вот они входят в
просторную комнату и видят, что посреди комнаты стоит круглый стол под
стеклянным абажуром нежно-розового цвета. А за столом сидит человек ничем не
примечательной наружности. Лицо у него скорее интеллигентное, во всяком случае,
на громилу он не похож.
