Эпизод I
Начало
Женщина — противоположность Денди. Следовательно, она должна
внушать отвращение. Женщина испытывает голод — и хочет есть. Испытывает жажду —
и хочет пить. Она в течке — и хочет, чтобы ее… Великая заслуга! Женщина
естественна, то есть омерзительна. К тому же она всегда вульгарна и, значит,
полная противоположность Денди.
Шарль Бодлер. «Мое обнаженное сердце»
Глава 1
Она стояла у здания гостиницы и дрожала от холода. Погода
была удивительно солнечная, не осенняя, было достаточно тепло, но она все равно
тряслась от холода. Может, это был своеобразный нервный озноб, который начался
с того момента, когда она узнала, что должна пойти к этой проклятой гостинице.
А может, просто сказывался нервный рефлекс ожидания. Или страх, что ее могут
увидеть и узнать старые знакомые по институту. Это было самое неприятное, что
могло произойти. О том, что неприятности могли быть еще хуже, она старалась не
думать.
Из подъезжающих автобусов и автомобилей выходили холеные
красивые мужчины и вызывающе горделивые женщины. От них исходил какой-то
непонятный для советского человека магнетизм «личности с той стороны». Глядя
даже на спину любого прохожего, можно было определить, кто это: советский
человек, пусть даже очень влиятельный чиновник или крупный фарцовщик, одетый
куда лучше иностранцев, или же человек оттуда. Может, у них просто была
несколько другая посадка головы? Или они чувствовали себя увереннее, чем
советские люди? Более независимыми? Она не знала ответа на этот вопрос, но, как
и все люди, определяла почти сразу, кто перед ней — наш гражданин «с
молоткастым, серпастым» или представитель того загнивающего мира, который так
дружно ругали по телевизору и в газетах. Шел тысяча девятьсот семидесятый год,
и был самый разгар «холодной войны».
Дважды к ней подходили какие-то подозрительные типы. Один
явно был спекулянтом с бегающими глазками и в норковой шапке, несмотря на
осеннюю погоду. Как только он показал свою золотую фиксу, она все поняла и не
стала с ним разговаривать, просто презрительно хмыкнула, и он отстал, поняв
тщетность своих усилий. А вот другой, посолиднее, мордастый, с несколько
расплывшимися чертами лица, кудрявыми волосами, с небольшим шрамом у
подбородка, отставать так просто не хотел, и пришлось отвечать на его идиотские
вопросы.
— Ты местная? — наконец спросил он.
— Нет, — ответила она, явно нервничая.
С минуты на минуту мог появиться «ее клиент», а она
беседовала с этим красномордым, похожим на сутенера типом.
— Значит, решила прийти сюда, — довольным голосом произнес
красномордый, — очень хорошо. Меня Алексеем зовут. А тебя как?
— Лиза, — сказала она первое пришедшее ей на ум имя.
— Хорошо, — неожиданно сказал он, — а тебе сколько лет?
Поздно начинаешь, девочка.
— Пошел ты!.. — огрызнулась она.
Он даже не обиделся. Только улыбнулся.
— А ты не ругайся, не ругайся. Ты ведь у нас здесь новичок.
А это моя территория. Кто без моего разрешения здесь появляется, мне налог
платит.
— Какой налог? — растерялась она.
Про «налог» она ничего не слышала.
— Здесь наши девочки работают. А ты у них клиентов
отбираешь, — захохотал красномордый и, вытерев слюну со рта, мягко произнес: —
Налог нужно платить. В месяц — две тысячи рублей.
— Сколько?! — ахнула она. — Две тысячи?
— Конечно. Можно и по частям. А можно и натурой.
— Как так? — Она все-таки была очень непонятливым человеком
для занятий подобного рода.
— Ну, натурой. За каждый часик будем снимать с тебя десятку,
— заулыбался незнакомец.
— Нет, — решительно сказала она, как будто действительно
собиралась работать здесь довольно долгое время и не платить налоги этим
мародерам.
— Что «нет»? — опешил от такой наглости красномордый.
— Не буду платить, — твердо сказала она.
В эту минуту она даже забыла о своей роли, так полно
вписываясь в придуманный образ «девочки у отеля».
— Будешь, — он даже не рассердился, — будешь, милая. У меня
здесь все куплено — милиция, швейцары, бармены. Ни одной случки без меня не
получится. А попытаешься ловчить — личико тебе порежем. Лезвием тонким носик и
щечки. И тогда тебя даже в колонии не захотят трогать. И мать родная не узнает.
Понимаешь? — От гнилых зубов несло каким-то особенно неприятным кислым запахом.
Она поморщилась, представив себе, сколько молодых девушек попадают к таким
типам. Но сейчас нельзя было срывать операцию.
— Черт с тобой, — брезгливо сказала она, — только все
вопросы решим завтра. Сегодня мой первый день. Мой клиент скоро будет. Дай мне
нормально поработать.
— Никаких проблем. В первый раз все правильно. Ты ведь не
знала, что нужно платить. Если спросит кто, скажи, Алексей разрешил, и все
будет нормально. Кстати, девка ты хорошая, хотя и наглая очень. Будешь мне
платить натурой, я с тебя денег брать не стану.
При одной мысли, что, когда-нибудь с ней в постели может
оказаться подобный тип, ее чуть не стошнило. Она выдавила:
— Ладно, Алексей, потом поговорим.
— А французской любовью ты занимаешься? — Он снова показал
свои гнилые зубы и захохотал.
В сочетании с модным галстуком и модным плащом эти зубы
создавали какое-то фантасмагорическое зрелище. Как картины Сальвадора Дали,
подумала она. Интересно, он слышал когда-нибудь о картинах Дали? Наверняка нет.
Она отошла от этого типа, взглянув на часы. «Клиент» должен
был скоро появиться. Впервые она с ужасом подумала, что испытывают девицы
подобного сорта, когда работают у этих гостиниц. Подумала и содрогнулась от
ужаса.
Этот американец появился ровно в три часа. Он вышел из
автомобиля, такой высокий, подтянутый, с красиво уложенной шевелюрой. Уже
начавшие седеть волосы были зачесаны назад. На нем было легкое серое пальто и
темно-красный шарф. Кивнув водителю, он пошел к зданию отеля.
Она оцепенела. Теперь, когда нужно было наконец действовать,
она испугалась. Испугалась, словно девочка. Но замешательство было недолгим.
Она ринулась к иностранцу.
— Мистер, — сказала она на хорошем английском, — вы не
угостите меня сигаретой?
Американец удивленно оглянулся. Заметил ее, сразу изменился
в лице. Психологи обратили внимание, что ему нравился именно такой тип женщин —
высокие, длинноногие, с удлиненными чертами лица, крупнокостные, словом,
«лошадки», как их называли на своем жаргоне сутенеры и психологи КГБ. И те и
другие использовали один и тот же сленг, словно между ними не было разницы.
Хотя, если вдуматься, никакой разницы действительно не было. Сутенер Алексей
посылал женщин на панель ради личного заработка, а психологи КГБ, отбиравшие
женщин на эту работу, действовали так и ради личной заинтересованности. В
случае верного «подбора кадров» они получали благодарности, награды, звания.
Она и была тем самым «подобранным кадром», который отправили к гостинице
«Интурист».
