— Завтра мы должны найти этого Демюта. Иначе послезавтра
будет поздно, — подвела итог Милена. — А ты, Марина, должна быть осторожнее с
этим Гвидо. Мне не понравилась сегодня его улыбка.
— Вы не должны были лететь с ним вместе, — вставил Чернов.
— Возможно, — согласилась Милена.
В эту ночь Марина видела странные сны. Сначала ей снился
Марков, почему-то сидящий в центре бассейна и дающий указания своим
сотрудникам. Потом она увидела Чернова, превращавшегося в Гвидо Алтьери. И
наконец, ей снилась Милена, танцующая невообразимый танец поочередно с убитым в
Кимберли незнакомцем, с метрдотелем и проводником поезда.
И за ними все время стоял кто-то неизвестный, которого она
не могла разглядеть. И этот неизвестный все время ускользал от нее, когда она бежала
по коридорам отеля, пытаясь увидеть его лицо.
За утренним завтраком собрались все гости. Они наконец
увидели и Джорджио Ломбарди, и Франца Эльсера, и Сиро Миеси. Все трое
невозмутимо завтракали. Японец предпочел рыбу, немец взял колбаски, итальянец выбрал
омлет. Даже в еде сказывались различия в их культурах. Но один притворялся,
скрывая свои действительные вкусы, и следовало его вычислить.
После завтрака приехал Гвидо, выполнявший свое обещание
показать город. Заодно он обещал отвезти их в лавки, где продавались редкие
экспонаты местного творчества племен матебеле. Достигшие своего наибольшего
могущества при верховном вожде Моселекатсе, правившем в первой половине
девятнадцатого века и создавшем грозный союз племен матебеле, и безжалостно
уничтожаемые после завоевания этой части территории Африки Британской
южноафриканской компанией, матебеле навсегда потеряли свою независимость. Но
сумели сохранить свои традиции деревянного и гончарного мастерства. Характерные
черты африканской пластики, запечатленные в чудесных изделиях мастеров,
прославляли южноафриканское, и конкретно — южнородезийское, искусство по всему
миру.
На поездку с Гвидо они потеряли около трех часов. Купили
несколько сувенирных изделий. И вернулись в отель к ленчу. Алтьери, пообещав
заехать к обеду, наконец удалился, и измученные женщины растянулись на диванах,
наслаждаясь прохладой кондиционированных помещений.
— Если он еще раз приедет, я его убью, — пообещала уставшая
Милена. — Здесь дурной климат, хотя справочники утверждают обратное. Или воздух
портится от присутствия рядом Гвидо Алтьери. Как ты считаешь, Марина?
— Наверно, — устало ответила женщина.
— У нас еще есть работа, — напомнила Милена, — думаю, нам
нужно торопиться.
Она первой поднялась с дивана позвонить Аврутину. Тот уже
успел предупредить полковника. Все три номера приехавших гостей закрывались на
ключ, в Южной Африке пластиковые карточки вместо ключей появились лишь в
середине восьмидесятых. Подозреваемые жили на верхних этажах, что упрощало
задачу их группы. По взаимной договоренности Милена спустилась вниз к обеду
вместе с Мариной. Дождавшись, пока в ресторане появятся все трое гостей, Марина
вышла из зала, кивнув стоявшему у дверей лифта Аврутину. Тот поднялся на этаж и
сказал Чернову, что все в порядке. Отмычки были приготовлены, и полковник
довольно умело проник в первый номер. Оставив под столиком в номере японского
гостя небольшой «жучок», он повторил аналогичную операцию и в номере Франца
Эльсера. У итальянца такой «жучок» был установлен еще со вчерашнего дня. Теперь
оставалось только подслушивать их беседы.
После обеда все трое — Милена, Марина и Чернов — сели с
наушниками. А Константин Аврутин поехал по городу искать Гвидо Алтьери,
оставившего свой адрес Марине.
Вернувшийся после обеда немец спал, японец напевал какую-то
мелодию и что-то делал в ванной комнате. А вот у итальянца появилась женщина, и
Марине пришлось, краснея, слушать их вздохи и стоны. Однако это ничего не
давало. Никакой нужной информации они пока не имели, а до вечера оставалось не
так много.
В пятом часу вечера вернулся уставший Аврутин. Он так и не
сумел найти дом, где остановился Гвидо. Данный им адрес оказался выдуманным, и
такого строения вообще не существовало на этой улице. Милене это не понравилось
больше всего. Получалось, что Гвидо водит их за нос, заранее просчитав, кто
именно перед ним.
В пять часов вечера к японцу постучались и передали пакет,
заказанный в книжном магазине. Через пятнадцать минут от итальянца ушла
женщина. Вскоре проснулся и немец. И наконец, в пять часов сорок две минуты к
итальянцу постучали в номер.
— Кто там? — спросил Джорджио.
— Это я, — сказал какой-то незнакомец.
Послышался звук открываемой двери.
Марина подняла руку, и Чернов, уступив свой микрофон
Аврутину, подсоединил второй провод к ее микрофону.
— Принес? — нервно спросил Джорджио.
— Как договаривались.
— Никто тебя не видел?
— Конечно, нет, — ответил незнакомец, — посмотрите сами.
Все, что вы просили.
— Хорошо. Вот тебе вторая часть денег. Когда я должен
выезжать?
— Лучше завтра утром.
— Это не Гвидо, — недоуменно сказала Марина.
Чернов приложил палец к губам, попросив помолчать.
— Я завтра улечу, — послышался голос Джорджио, — а ты будь
осторожен. Здесь столько приехало разных незнакомцев.
— Хорошо. — Снова послышался звук открываемой двери.
— Это он, — вскочила Марина, — это он.
— Разговор еще ничего не доказывает, — возразил Чернов, —
нужно проверить еще раз.
— У японца все время играет музыка. Он, кажется, включил
радио, — сказал Аврутин.
— Мой, по-моему, купается, — сообщила Милена. — Этот немец
моется, как настоящая лошадь, все время фыркает.
— Японец вышел из номера, оставив радио включенным, —
доложил Аврутин, — слышен звук открываемой двери.
— Быстро за ним, — приказал Чернов.
— Мой, кажется, кончил купаться, — покачала головой Милена,
— как-то неприятно вот так слушать незнакомого человека. Словно подглядываешь в
замочную скважину.
Аврутин выбежал из номера.
— Ох, как мне это не нравится, — сказал Чернов, — нужно
будет все-таки придумать нечто другое. Иначе мы так ничего не узнаем.
— Немец уходит, — сообщила Милена.
— Итальянец пока в номере, — Марина посмотрела на Чернова, —
но он все время молчит, Сергей Валентинович.
— Посидим пока, подождем, может, что-нибудь выясним, — решил
Чернов.
Через десять минут немец вернулся. Он позвонил кому-то по
телефону.
— Это я, — сказал Эльсер, — когда мы с вами встретимся? В
восемь? Очень хорошо. Я буду ждать вас в холле отеля.
