— Что случилось? — спросила она.
— Его нет, — сообщил Ронкаль.
— Вы его убили?
Он промолчал. Вопрос был явно ненужный.
— Только его? — вырвалось у нее против воли.
— Меня ищут по всему городу, — сообщил Ронкаль, — я уеду
через Вальпараисо.
— Как вы его нашли?
— Двое ваших французов подошли к нему и поздоровались. Я
подождал, пока они выйдут к машинам, и выстрелил. Пуля попала в сердце. Второго
выстрела не понадобилось.
— Да, конечно, — почему-то согласилась она, — второй выстрел
был лишним.
Она поднялась, поправила платье.
— Я должна уезжать сегодня, — вспомнила она и по привычке
включила телевизор.
— Я должен оставаться здесь еще два часа, — сказал Ронкаль,
— потом я уйду.
— Сидите, — согласилась она и уже не обращала на него
никакого внимания, как не обращают внимания на мебель.
Это случилось за десять минут до его ухода. Показывали
местные новости, и диктор вдруг сообщил о печальном происшествии, случившемся
сегодня в аэропорту. Показали чье-то тело, накрытое простыней. Марина замерла.
Почему они передают эту информацию так быстро?
— Сегодня неизвестным террористом был убит сотрудник
французского посольства в Чили Эжен Женгени.
Показали фотографию убитого.
— Это преступление, — с явным воодушевлением говорил диктор,
— снова показывает, как именно действуют террористы. Они не останавливаются
даже перед убийством иностранных дипломатов. Они готовы на все ради того, чтобы
дестабилизировать обстановку в нашей стране.
Диктор долго рассказывал о необходимости борьбы с
террористами, а Марина, замерев от ужаса, слушала сообщение.
— Мы убили другого, — сообщила она упавшим голосом.
— Я стрелял в прилетевшего из Парижа человека, — возразил
явно оскорбленный Ронкаль, — его встречали ваши французские друзья. Я не мог
ошибиться.
— Это была ошибка, — убитым голосом произнесла Марина, — мы
убили невиновного человека. Мы ошиблись, Ронкаль.
Теперь она осознавала, почему сообщение передают столь
оперативно. Убийство дипломата никоим образом не затрагивало престиж правящего
режима, наоборот, служило дополнительным стимулом для расправы с
инакомыслящими. Тоталитарный режим имел свои строгие законы при подаче
информации.
Марина похолодела от ужаса своей ошибки.
— Они могут специально передавать такое сообщение, — впервые
проявив какие-то эмоции, нахмурился Ронкаль. Ему не было жаль убитого, под
вопросом была его профессиональная репутация.
— Это не он. Они показывают его фотографию. Это не Марат, —
почти кричала Марина.
— Я не видел его лица. Мне достаточно было ваших указаний, —
сухо заметил Ронкаль.
В дверь вдруг постучали. В этом небольшом отеле не было
телефонов в номерах. Она взглянула на Ронкаля, и тот неторопливо, абсолютно
спокойно, словно готовый к смерти, достал свой пистолет.
— Кто там? — подошла к дверям Марина.
— Сеньора, — услышала она за дверью голос дочери хозяина
отеля, — вас вызывают к телефону.
Она взглянула на Ронкаля. Тот покачал головой. Никто не мог
знать, где они находятся. Значит, это ловушка. Она вспомнила тюрьму и
побледнела от ужаса. Лучше умереть, чем снова попасть в руки Родригеса.
— Кто меня зовет? — спросила она.
— Не знаю. Он просит сеньору Эстебан. — В отеле она
зарегистрировалась под фамилией Исидоры Эстебан.
На всякий случай были приготовлены другие документы.
Она взглянула на Ронкаля. Бежать из этого маленького номера
было невозможно. Оставалось умереть.
Глава 7
Чернов ждал сообщений из Сантьяго, поминутно поглядывая на
часы. Уже когда выяснилось, что за связным установлено наблюдение, а Марина,
приняв неожиданное решение, выслала из страны Ронкаля, он начал нервничать. Он
не любил, когда заранее подготовленные операции начинались таким образом.
Правда, Ронкаль вернулся на следующий день, да и Марина, кажется, вела себя
молодцом, но он все равно нервничал.
Вчера утром ему позвонил Ронкаль.
— Она встречается с французом, — сообщил он.
— Что значит встречается? Она с ним спит? — уточнил Чернов.
— Да.
Чернов удивился. На Марину это было так непохоже.
— Она спит с французом?
— Да, — вытянуть дополнительные сведения из Ронкаля было
невозможно.
— Хорошо, — сказал, подумав, Чернов, — звони мне все время.
Я должен быть в курсе.
Вечером Ронкаль позвонил снова.
— Она брала интервью, — коротко сообщил он, и Чернов понял,
что Марина уже вернулась из тюрьмы.
— Там все в порядке?
— Не знаю, наверное. Мы нашли вашего друга.
— Как? — не понял Чернов.
— Вашего второго друга, он вам скоро позвонит.
Они нашли Сабельи, обрадовался Чернов, и действительно через
полчаса позвонил сам Антонио Сабельи.
— Меня просили позвонить, — коротко произнес он, — это
Сабельи.
— Да, — обрадовался Чернов, — ваш брат тяжело болен. Он ждет
вас в Буэнос-Айресе. Вы можете прилететь сюда?
Затянувшееся молчание. И наконец, полковник услышал:
— Я прилечу.
— Очень хорошо. Вы помните адрес брата?
— Да.
— До свидания.
— До свидания.
Это была удача, и Чернов почувствовал уверенность, которая
переросла в радостное ожидание, когда Ронкаль снова позвонил глубокой ночью.
— Я встречаю нашего друга в аэропорту, — сообщил он, —
завтра утром.
— Она дала тебе номер рейса? — понял Чернов.
Разговаривать нужно было так, чтобы прослушивающие почти все
международные разговоры сотрудники чилийской службы безопасности не могли
понять, в чем дело.
— Да.
— Хорошо. — Он положил трубку, уже уверенный, что операция
будет выполнена.
Ронкаль не мог промахнуться. Ай да Марина, подумал с
восхищением Чернов. Значит, чтобы получить нужные сведения, она залезла в
постель к французу. Раньше он не замечал у нее подобных наклонностей. Кажется,
она действительно становится настоящим профессионалом.
