Врач включил свет. Он не мог не заметить довольного лица
Аркадии Самойловны.
— А теперь разрешите вас познакомить. Капитан Бробина.
В комнату вошла женщина, только что показанная на экране.
Она по-прежнему была красивой и элегантной. Женщина села напротив Чернышевой.
— Она из контрразведки. Из отдела специальных операций, —
пояснил Лев Григорьевич. — Благодаря ее связи с этим дипломатом мы получили
очень важные сведения по Скандинавии.
Капитан молча смотрела на Марину. Та, выдержав этот взгляд,
не отвела глаз.
— У вас будут какие-нибудь вопросы к капитану? Не бойтесь. И
не стесняйтесь. Можете задавать любой вопрос, — сказал Лев Григорьевич, — а мы
пока покурим с Аркадией Самойловной в коридоре. Когда закончите разговор,
позовите нас.
Они вышли в коридор и, пройдя несколько шагов, вошли в
соседний кабинет. Там уже сидел озабоченный генерал.
— Вы уверены, что поступаете правильно? — спросил генерал. —
Она ведь натура впечатлительная.
— Не волнуйтесь. У нее отличный индекс приспосабливаемости,
— успокоил его врач, — в будущем она могла бы даже работать вместо Бробиной.
Просто коэффициент интеллекта не позволяет держать ее на работе, где нужно
действовать только тазом. Ее голова стоит гораздо дороже.
— Я тоже так думаю, — согласился генерал, — пусть они
поговорят. Лишь бы не было вреда.
— Не будет, — успокоил его Лев Григорьевич.
В соседнем кабинете стояло долгое молчание. Наконец капитан
первая сказала:
— Вы не хотите ни о чем спросить?
Марина смешалась. Она и хотела, и стеснялась подобного
духовного стриптиза, чем-то похожего на только что увиденный фильм. Но все-таки
решилась.
— Скажите… — Она чуть не поперхнулась. Картинка, показанная
ей, все еще стояла перед глазами. — Простите меня, но вам не было с ним… в
общем, вам… не противно?
— Сколько вам лет? — вдруг спросила Бробина.
— Двадцать пять, — ответила Марина.
— Вы такая молодая, — улыбнулась капитан, — мне тридцать
два. Нельзя жить постоянно в мире грез. Наша внешность — это наживка, на
которую попадаются мужчины. И мы должны уметь пользоваться этой наживкой.
— Всегда? — мрачно спросила Марина.
— Во всяком случае, у нас — всегда, — твердо ответила
Бробина, — иначе мы ничего не добьемся. Как еще можно выйти на западных дипломатов?
Только через женщин. А использовать обычных проституток нельзя. Они глупые и
истеричные женщины, которые часто просто срывают всю операцию. Поэтому
используют нас — «ласточек» КГБ. Некоторые называют нас «птичками».
[1]
— И так
всегда?
— У нас — почти всегда, — невозмутимо ответила Бробина. — Не
нужно думать, что мы все извращенные гадины. Просто это наша работа. Я, кстати,
замужем, и у меня растет дочь. Ей уже пять лет.
— Замужем? — Потрясению Марины не было предела.
— Да. Муж знает, что я работаю в КГБ. И понимает, что я
здесь не в театре оперетты, а на службе. Это наша работа, — повторила она.
— Понимаю, — тихо произнесла Марина и непонятно почему
добавила: — Тяжелая у вас работа, капитан.
— Нет, — не согласилась Бробина, — у нас не тяжелая. Здесь
все ясно. Он никуда не денется. Рядом всегда свои, помогут в случае
необходимости, выручат. Конечно, в нашем деле всякое бывает, но риска мало.
Здесь важен расчет. А вот в вашей работе… Ты ведь из разведки, мне так сказали?
Ты всегда будешь одна, девочка. Думаешь, это так плохо, что тебя снимает
камера? Да ты спокойно лежишь в постели, зная, что ничего плохого не может
случиться, просто не допустят. А вот у тебя такого запаса не будет. Ты будешь всегда
одна, в окружении чужих, когда даже после постели нельзя расслабиться ни на
одну минуту, нельзя никому доверять, нельзя никому ничего рассказывать. Тебе
тяжелее в тысячу раз. Ты меня понимаешь?
— Кто дал ей этот театральный текст? — спросил нахмурившийся
генерал.
— Мы, — довольным голосом сообщил Лев Григорьевич, — а разве
плохой?
— Излишне патетический. Ну, в общем, такой, несколько
напыщенный.
— Вы учтите обстановку, — обиделся Лев Григорьевич, — после
такого потрясения она воочию видит эту женщину, подвергшуюся насилию, и та
произносит такую речь. Она обязательно должна поверить. Это последствия
эмоционального шока.
Генерал не стал больше ничего возражать. Он просто смотрел
на двух молодых женщин, сидевших друг против друга, таких разных и чем-то
неуловимо похожих.
Обратно Марина летела с Аркадией Самойловной. Она молчала
всю дорогу, обдумывая увиденное. И лишь когда они снова приехали в Учебный
центр, Аркадия Самойловна осторожно спросила:
— Ну, и что ты надумала? Остаешься у нас?
— Обязательно, — вдруг услышала она удививший даже ее ответ,
— только «ласточки» из меня никогда не получится. Даже не пытайтесь.
Повернувшись, Марина ушла в свою «келью».
Глава 4
За окнами тишина. Они слушали стоявшего перед ними человека,
пытаясь понять, как именно им лучше ориентироваться в этом непонятном «городе».
Все было давно сказано и прочитано. Но реальное передвижение по этому полигону
было для них достаточно сложным. Пугали даже не трудности, при прохождении
которых у них могло быть достаточно много неприятностей. После полигонов
Душителя они были достаточно подготовлены физически для прохождения любых,
самых сложных участков. Но в этот раз ничего не придется нести, и вообще особых
физических трудностей не предвиделось. Полигон был психологическим, и каждый
должен был проявить себя с лучшей стороны, ибо в конечном итоге от этого
зависело и дальнейшее направление на работу.
Вообще занятия по психологии были главными дисциплинами в их
учебе. Кроме обучения всяким премудростям технических новинок, кроме разработки
ведения наружного наблюдения и умения уходить от подобного наблюдения, кроме
знания общей теории изучения опыта практических действий бывалых
профессионалов, они проходили специальные курсы психологии. Психологическая
устойчивость и коммуникабельность, умение ориентироваться среди незнакомых
людей и безошибочно определять тип незнакомца, с которым впервые знакомишься,
знание психологии той страны, в которую ты направляешься, и умение применять
эти знания на практике, наконец, самый главный компонент — умение вести беседу,
обращая внимание на малейшие нюансы в поведении человека, и умение слушать,
изучая собеседника во время разговора, его манеру речи, его характерные черты,
его умение сосредоточиться на главном и выражать свои мысли.
