– Кидаю единичный, – предупредил Павел и отослал подобранный код на нерв.
Во ртутной капле снова возникла воронка – глубиной сантиметров пятнадцать и диаметром двадцать пять. Корпус корабля она не прошила, но начало было положено.
– Размер взят, – сообщил один из биологов, который прекрасно понимал, что происходит. Ужатая до двадцати шести человек экспертная группа состояла, конечно же, из людей с несколькими специальностями сразу.
– Отслеживайте… – предупредил Павел и отослал несколько подобных кодов.
– Стоп! – в один голос заорали биологи. – Уменьшается! Инверсируй!
– Понял, – Павел принялся менять коды в другую сторону, косясь на биологов. Шеманихин тем временем удерживал и нейтрализовал нервные сигналы корабля – естественную реакцию на не вполне верные коды.
– Растет, родимая! – радостно комментировали биологи. – Правильно роете, ксеносы!
Вскоре воронка продавила оболочку корабля насквозь. Открылось крохотное, мизинец не пролезет, отверстие, из которого струйкой вырвался не то дымок, не то пар. Оно светилось мягким светом, словно кошачий глаз. Павлу на секунду показалось, что дымок сконденсировался в призрачную фигуру в желтоватом балахоне, но он тряхнул головой и наваждение мгновенно прошло.
Приблизительно с полуметрового диаметра отверстие перестало иметь идеально круглую форму – оно больше не росло в ширину, только в высоту, и все сильнее напоминало неправильный яйцевидный эллипс. Острым концом вверх. Растянуть отверстие до практически максимального размера – метр семьдесят пять по вертикали было делом техники.
– Все, Виталик! – выдохнул Неклюдов еще через некоторое время. – Фиксируй и морозь…
Шеманихин поманипулировал сигналами и отсек нерв сервомышцы от корабельной системы. Теперь шлюз заклинен в открытом положении.
– Готово! – Шеманихин довольно хлопнул в ладоши. – Чей теперь выход?
– Наш, – сообщил капитан Куксевич, появление которого в пылу работы никто не заметил. Впрочем, по некоторой размытости очертаний его фигуры Павел догадался, что это голограмма. Капитан сейчас где-то в другом месте и следит за работой дистанционно. – Ювелирная работа, господа техники, хотя и несколько неторопливая. Теперь попрошу всех отойти в сторону и по возможности ничего не трогать, пока корабль не будет осмотрен…
В трюмный шлюз гуськом втягивались десантники в боевых скафандрах-жилетах. Короткоствольный бласт каждый их них держал наизготовку.
Перед открытым шлюзом скаута, оказывается, успели поставить силовой экран. Точнее даже не перед шлюзом – отверстие в боку корабля как бы накрыли двойным куполообразным защитным полем. На случай, если внутри кроется что-нибудь опасное.
По одному десантники проходили сквозь поле – Хардуэй включал режим перепонки сначала на внешний слой защиты, потом на внутренний.
Павел изо всех сил пытался представить – что видят сейчас солдаты? Ему никогда не приходилось бывать на кораблях Роя лично. Если честно, представить ничего не получалось.
Десантура осматривала корабль меньше пяти минут. Видимо, капитан получал от них доклады, потому что изредка бросал короткие реплики. Потом сказал:
– Хорошо! Группе охраны занять позиции, остальные выходите!
Из голоса его исчезла большая часть напряжения. Видимо, десантники ничего опасного не обнаружили.
Часть десантников покинула корабль, часть осталась внутри.
По графику сейчас полагалось сделать заключение по атмосфере внутри скаута и либо признать ее нейтральной, либо заменить на таковую.
Оба биолога снова уселись за терминалы. Их вердикт был однозначен: атмосферу менять не нужно.
– Снимайте поле, – обернулся один из них к Хардуэю, осуществлявшему общую координацию штурма.
Поле сняли.
Пасулько хлопнул в ладоши и громко объявил:
– Так! Группа первичного осмотра – приступаем!
В группу входило шесть человек – Сам Пасулько, оба ксенотехника и трое старших остальных групп – физик, инженер и энергетик.
– Оперативный комментарий не забывайте, – напомнил капитан Куксевич. Что с видео?
– Заканчиваю! – доложил техник-вояка, появившийся в трюме вместе с десантниками. Он крепил миниатюрные камеры к одежде экспертов, которым предстояло первыми войти в корабль. Первыми после десантников.
Павлу навесили две камеры-бусинки: на грудь и на правый рукав.
– Начали!
Пасулько, пригнув голову, прошел шлюз.
Внутренность корабля напоминала внутренности какого-то чужеродного людям организма. Или гигантский улей. Стены были неровные, с выростами и выступами, общий рисунок которых казался хаотичным, но циклическим: через достаточно большой промежуток рисунок повторялся.
Шлюз открывался в короткую овальную камеру; камера прилегала к другой, очень похожей, только побольше размерами. К этой в свою очередь прилегали еще три: справа, видимо, грузовой отсек, он же – камера матки; прямо – рубка и слева, вероятно, санитарный блок. Грузовой отделялся от остального пространства внутренним шлюзом, рубка и санблок – незакрывающимися арочными проемами.
Видно было, что в санблоке, рубке и промежуточной камере дежурит по десантнику.
Пол скаута был практически плоским; он делил сферу на две неравные части: меньшая оставалась под полом, и там, несомненно, крылись гравигенераторы, собственно икс-привод и энергонакопители. Большая часть приходилась на кабину. Потолок в каждом из помещений оставался неровным, в точности повторяя очертания купола сферы.
Виктор Пасулько, ни секунды не колеблясь, направился в рубку. Идущий вторым Шеманихин тоже не задержался в промежуточной камере. Третьим в рубку вошел Павел, и, если учитывать, что там уже находился десантник, в рубке стало тесновато. Впрочем, еще два эксперта сумели втиснуться, а шестой уже не влез – направился покуда к шлюзу в грузовой отсек посмотреть что там к чему.
Первое, что бросилось в глаза Павлу в рубке – безобразная куча метаморфированной органики. То, что раньше было перевертышем. Именно перевертышем, и никем иным: только их организм так реагировал на нейтронный импульс. Только они обладали такой бешеной клеточной изменчивостью. Будь на месте этого неудачника человек – он бы тоже являл собой не слишком приглядное зрелище, но человека, хоть и обезображенного залпом нейтронки, в нем удалось бы опознать. Организм оаонс реагировал иначе.
– Комментарий, – с нажимом напомнил капитан «Вагранта».
– Кхм… – Пасулько оторвался от созерцания останков перевертыша выразительно поглядел на Шеманихина.
Тот не выглядел удивленным или подавленным.
– Мы в рубке. Сразу хочу отметить, что как и ожидалось, этот корабль вряд ли приспособлен для особей Роя. Он явно адаптирован для нужд иной расы, а возможно, что и нескольких морфологически подобных рас. Во всяком случае, человек или перевертыш чувствовал бы себя здесь вполне комфортно.
