Книга Русская лилия, страница 3. Автор книги Елена Арсеньева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Русская лилия»

Cтраница 3

— Слушаю вас, кирие, сударь. — Еще одно слово, которым приятно щегольнуть.

— Ваше величество, вся обстановка дворца после отъезда короля Оттона… пропала. Вашему величеству известно, что в стране некоторое время властвовала смута. Люди думали больше о сохранении государственности, чем о чьем-то имуществе… Вы должны понять…

— Фусика, — вежливо сказал принц. — Конечно.

Он и в самом деле понимал. После того безвластия, которое царило в стране, откуда не столь давно, немногим более четверти века назад, были изгнаны поработители-турки, четыреста лет терзавшие Грецию, трудно было думать о законах. По сути дела, клефтами — партизанами, убивавшими и грабившими турок, — были не только те, кто так звался. Клефтами в глубине души были все греки, даже те, кто приобрел подобие европейского лоска. Ни братьям Александру и Дмитрию Ипсиланти, возглавившим освободительную войну, ни первому правителю свободной Греции, русскому министру и греку по происхождению Иоаннису Каподистрии, ни баварскому королю Оттону, ни временно сменившему его переходному правительству так и не удалось смирить одержимости греков Мэгалэ Идеа, Великой Идеей Великой Греции, и решимости добиваться ее осуществления любыми доступными средствами. Право, можно было подумать, что Никколо Макиавелли, некогда изрекший: «Цель оправдывает средства!», был по происхождению грек и к тому же клефт! Хотя кто его знает, чего только не бывает на свете…

Словом, дворец разграблен и пуст. Ну что ж, зато жене будет чем заниматься. Женщины ведь обожают обставлять дома и украшать их. Однако у него нет жены. И где ее взять, неизвестно. Времена, когда принцы отправлялись по разным королевствам в поисках невесты, остались только в сказках. Теперь те же люди, которые сделали его королем, подберут ему кого-нибудь в королевы. Беда в том, что кого-нибудь ему совершенно не хочется. Ему хочется жениться по любви, как его отец и мать, как его сестра Аликс, ставшая женой английского принца Альберта Эдуарда, как другая сестра, Дагмар, которая мечтает выйти за русского царевича Николая, сына императора Александра II… По любви! Но кого ему любить? Принц примерно знал брачный европейский рынок. Сейчас на нем не было невест — тех, которые хоть ненадолго могли бы привлечь его внимание. А уж полюбить-то…

И ударило воспоминание… По пути сюда он на день задержался в Стамбуле для встречи с датским послом, который должен был сопровождать его в Афины, но внезапно слег с сердечным приступом, так что встреча не состоялась. Вместо нее у принца оказалось часа два свободного времени, пока пароход догрузили углем, и он решил прогуляться по городу. Собственно, это была торопливая пробежка по ближним к порту улицам, но он чувствовал невероятное возбуждение, как мальчишка, убежавший с урока. Нет, будто он — лицеист, которого вызвали в кабинет директора, чтобы устроить хорошую выволочку, но господин директор отбыл к высокому начальству, и пугающий разговор отсрочен. Но что греха таить, он и в самом деле боялся того, что его ждет в Афинах… Стамбул показался ему шумным и неряшливым, а жители его, хоть и пестро одетые, непривлекательными. Женщины с их закрытыми лицами вовсе не возбуждали своей таинственностью, о которой он столько читал у Байрона, а вызывали некую брезгливость, словно прятали следы порочных болезней. И вдруг из какого-то проулка чуть ли не на него выскочила цыганка в сопровождении двух мрачных соплеменников. Впрочем, на них едва ли кто глядел — все внимание приковывала красавица. Никогда в жизни принц не видывал ничего подобного! Она была не юной девушкой, а женщиной в расцвете красоты. Ей было не меньше двадцати пяти лет, и зрелая опытность чувствовалась в каждом ее движении и взгляде. Синие глаза, яркий румянец на смуглых щеках, море вьющихся темно-русых, выгоревших на солнце кудрей, небрежно собранных под круглую, расшитую бисером шапочку, широкие кисейные рукава обнажали до плеч изящные загорелые руки, а пестрый платок, обернутый вокруг талии и бедер, обрисовывал фигуру, которой позавидовала бы нимфа. И не только принц не мог отвести от нее взора! Все кругом расступалось и провожало красавицу взглядами, а она беззаботно стреляла вокруг своими невероятными глазами. Наконец она скрылась за поворотом, и принц с трудом удержался, чтобы не кинуться следом. Ах, вот такую бы в жены! Да разве это возможно?! Таких принцесс и на свете-то нет. И как тогда он вздохнул с превеликим сожалением, так же тоскливо вздохнул и сейчас. Но, кажется, окружающими это было принято за зевок.

— В тронном зале вам приготовлена постель, ваше величество, — услужливо сказал господин Мавро… Или как его там…

«Пусть останется Мавро, я уточню его фамилию потом», — решил принц, которому казалось невежливым переспросить грека, как его все-таки зовут. Завтра будет официальное представление принца Национальному собранию, а Национального собрания — принцу, вот там надо быть повнимательнее и слушать в оба уха.

Они миновали гулкие пустые покои, залитые лунным светом, который почему-то делал их еще более пустыми и гулкими, и оказались в просторном зале, где в один угол было задвинуто массивное кресло — очевидно, королевский трон, — а в другом стояла походная раскладная кровать, застеленная такой же меховой накидкой, какая была у Мавро. Правда, козлом от нее не пахло. А впрочем, вполне возможно, что принц уже просто привык.

Около кровати он увидел табурет, который, видимо, должен был исполнять роль ночного столика. На нем стояли бутыль с вином и высокий стакан, рядом горела толстая короткая свеча в плошке.

«Зачем мне свеча, и так светло как днем?» — Принц вздохнул: уснуть ему вряд ли удастся. И луна, и тревога, и мысли…

— На табурет вы можете положить револьвер, ваше величество, а вина глотните перед сном, спокойнее будете спать, — посоветовал Мавро. — У входа останется охрана. Пусть ничто не тревожит вас. Но все же запритесь изнутри. На всякий случай. Вот ключ.

Револьвер на табурете, трон, задвинутый в угол, приказания, которые отдает не он… И это называется будущий король?!

Принцу стало смешно, и он кивнул:

— Эвхаристо. Спасибо.

А что еще он мог сказать?

* * *

— Олечка, ты так хорошо шьешь, — восторженно вздохнула Вера, рассматривая юбку старшей сестры. — Ничего не заметно! Совсем как новая! Совсем! И даже красивее, чем была раньше!

— Ольга будет хорошей, разумной женой, — степенно кивнула мисс Дженкинс, гувернантка Ольги. Иногда ее можно было называть просто Эдит, но очень редко, по великим праздникам, как шутил отец. Она славилась своими знаниями, способностью их передавать и на редкость гладкой, немодной прической. Все дамы взбивали волосы над лбом, а она зачесывала их назад и скручивала на затылке в небольшой пуританский узелок. — С такой женой мужчина не пропадет, будь он король или дровосек.

— Папа́ не отдаст Олю за дровосека! — обиженно воскликнула Верочка.

— Да ты не волнуйся, — засмеялась Ольга, — дровосек ко мне не посватается. Скажи, ты часто видела в Павловске дровосеков?

— Дровосеков я не видела, а истопники? Они ведь тоже носят дрова. И уголь. Вы еще скажите, мисс Дженкинс, что Оля станет женой истопника! Я вот пожалуюсь папа́, какого жениха вы ей подыскиваете!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация