Все эти впечатления и рассуждения, занимавшие ее ум, помогали Анджелине отвлечься от Рольфа, от своих мучительных мыслей и терзаний. Так прошло немало времени. Анджелина решительно отказывалась что-либо пить. В то же время она заметила, что Рольф не упускал эту возможность.
— Он много пьет, — произнес Мейер, стоя рядом с Анджелиной, — с тех пор, как мы приехали в Новый Орлеан, и он начал читать свою корреспонденцию, скопившуюся за это время. Возможно, именно в этом кроется причина… Правда, сам я не читал адресованных ему писем, но мне говорили, что часть их от его отца; в своих посланиях король бранит принца за то, что тот пренебрегает своими обязанностями. Другие депеши — от министра финансов, озабоченного большими расходами принца, а остальные от секретаря министерства иностранных дел, эти послания затрагивают вопрос о возможности его помолвки с баварской принцессой.
— Да, достаточно, чтобы выбить из колеи любого мужчину, — заключила Анджелина, делая над собой огромное усилие, — но только не Рольфа.
— Не могу согласиться с вами. Он не берег себя. Мало того, что он почти не спал в погоне за вашей кузиной, он еще вынужден был общаться с массой людей. Он постоянно бросался к какому-нибудь продавцу сладостями или к портному, в надежде выудить у них нужную ему информацию. В добавок ко всему он добился потрясающих успехов в налаживании отношений между вашей и своей страной. И как будто этого было ему недостаточно, он набросал еще ответы за это время на каждую полученную депешу или письмо.
— Похоже, он обладает уникальным организаторским талантом и работоспособностью.
— Да, он работает без пауз и отдыха. Именно это тревожит нас, близких ему людей, особенно сейчас, когда наше пребывание здесь, похоже, подходит к концу.
— У него есть новости о Клэр? — быстро спросила Анджелина.
— Он очень осторожен и не доверяет своих сведений никому, но кто отважится обвинить его за это? Однако, я думаю, вне всякого сомнения у него есть важные известия.
— Но почему тогда он ничего не предпринимает?
— Кто знает? Возможно, он хочет действовать в этот раз наверняка и боится вспугнуть дичь, прежде чем будет нанесен удар.
— Или скорее всего, — подумала Анджелина, в то же время понимающе кивая головой, — никому не доверяя, он держит всех в неведении относительно своих намерений.
Около полуночи перед тем, как начался последний танец, за которым должен был последовать легкий ужин, Рольф подошел к Анджелине.
Он взял ее за руку и повел в центр залы в столпотворение улыбающихся, болтающих, смеющихся пар. Раздались звуки Венского вальса, и принц, заключив Анджелину в объятия, закружил ее по зале. Он ничего не говорил на этот раз, но его объятия больше не были безличными, равнодушными. Рольф, как видно, перестал заботиться о том, какое это производит вспечатление на окружающих. Его лицо было сурово, все его внимание было приковано к одной Анджелине, Рольф больше никого не замечал вокруг. Анджелине казалось, что этим торжественным, полным скрытого значения танцем он молча прощался с ней.
Она покоилась в его сильных руках, покорно позволяя вести себя в танце по людной зале. Анджелина чувствовала себя уютно и защищенно в его объятиях, исполненных нежности и надежности. Каждой частичкой своего тела она ощущала его близость, зрелую крепость его мускулистого тела, таящего силу, которую он держал в узде. Сердце Анджелины громко стучало, и его удары отдавались у нее в ушах, все ее напряжение, трепещущее тело стремилось к нему, и в то же время Анджелину душили еле сдерживаемые слезы, готовые вот-вот брызнуть из глаз; к горлу подступал горький ком. Ей вдруг припомнился вечер их первой встречи, и то, как Рольф бесцеремонно и безжалостно преследовал ее тогда по комнате. Как отличалось его нынешнее сдержанное, нежное и предупредительное отношение к ней! Но Анджелина предпочла бы буйство их первых дней нынешнему поведению принца — при единственном условии, чтобы она могла навеки остаться с ним!
Она поняла, какую цель преследовал принц, добиваясь ее приезда сюда на бал. Он выполнял свой долг перед ней, на который намекал в доме Элен неделю назад. Это была своего рода попытка восстановить ее репутацию, загладить свою вину перед ней, исправить непреднамеренно нанесенный ей вред. Она по достоинству оценила его старания, хотя имела веские причины опасаться, что его усилия в этом плане бесполезны.
— Вам не надоел еще весь этот шум, скрип и топот? Я-то вынужден здесь оставаться до конца, выделывать козлиные антраша в соответствии со своим долгом и тонуть в отдающем горечью шампанском. Но вас я отошлю домой, когда вы только этого пожелаете.
Анджелина была очень утомлена и хорошо понимала, что ей лучше расстаться с ним сейчас, соблюдая внешние приличия и сохраняя гордый независимый вид, нежели оставаться все еще в этой толчее и следить за Рольфом горящими глазами, пока ее вынудят покинуть здание миссии.
— Да, — сказала она, наконец, тихим голосом, — с меня достаточно всего этого.
Домой ее сопровождал Мейер, тихо сидевший рядом с ней в карете, откинувшись на мягкие подушки сиденья. Сначала он не делал попыток завязать разговор. Но когда они миновали несколько кварталов, он повернулся к Анджелине и взглянул на ее профиль, четко вырисовавшийся на фоне окна, освещенного фонарем, висевшим на дверце кареты.
— Я хотел бы узнать, обдумали ли вы мое предложение, которое я сделал вам несколько недель назад? — спросил он тихим задумчивым голосом, доносившимся из затемненного угла кареты, где он сидел.
— А я уже думала, вы забыли о нем или скорее пожалели о своих словах, — отозвалась она.
— Как я мог? Просто я видел, что у вас были другие заботы и перед вами открылись другие возможности — после вашего бегства с молодым Делакруа.
— Я вас вовсе не обвиняю за вашу… медлительность в этом вопросе. Действительно, вам трудно предъявить претензии за то, что вы сомневались открыто спросить у меня ответа. Ведь я могла бы сказать, что обдумала ваше предложение, но не могу принять его, — и так как он молчал, Анджелина спросила: — Я не обидела вас? Уверяю, я не хотела этого. Я всегда буду благодарна вам за вашу заботу и попытку помочь мне в моем странном положении. Я только сожалею об одном, что не смогу убедить вас в правильности своего решения. Подумайте, ведь никто из нас не был бы счастлив, прими я ваше предложение. — Он потянулся к ней, как будто хотел дотронуться до нее, обнять ее, но карета в этот момент начала замедлять свой ход, пока наконец, не остановилась. Леопольд, сопровождавший карету верхом, поравнялся с окном, и Мейер отпрянул от Анджелины.
— Я в отчаянье от того, что ваше решение не в мою пользу. Как бы мне хотелось, чтобы события разворачивались по-иному, по-иному во многих отношениях.
— Если бы события разворачивались по-иному, мы сами были бы другими людьми, — отозвалась она.
— Вы правы, — произнес он натянуто и открыл дверцу кареты.
Никто не помог Анджелине снять пышный наряд: расстегнуть длинные перчатки, отцепить тяжелый шлейф, расстегнуть несколько дюжин маленьких жемчужных пуговичек на спине. Мадам де Бюи и ее сестра уже вернулись, потому что в зале горел свет. Правда, он моментально погас, как только Анджелина переступила порог дома. Тетя не хотела видеть ее.
