Через некоторое время они свернули на грязную дорогу, такую узкую, что ветки деревьев царапали карету и заглядывали в разбитое окно. Когда карету начало еще сильнее бросать и трясти на рытвинах и ухабах, Рольф зашевелился. Тихий стон вырвался из его груди, и он медленно поднял веки. Он долго глядел на Анджелину, пока его взгляд не начал проясняться.
— Какое самомнение! Я собирался быть вашим защитником… — промолвил он тихо.
— Их было слишком много, и они явно поджидали нас.
— Да. Как вы думаете, какой глашатай объявил им о нашем приближении?
«Глашатай» мог быть в этих обстоятельствах только один, но Анджелина не решилась высказать свое предположение — так нелепо оно, на ее взгляд, звучало.
— Как вы себя чувствуете?
На мгновение в его глазах блеснул озорной огонек.
— Как пук соломы, а в голове стучит молот бога Тора. Если вы чувствовали себя так же три дня назад, когда упали с лошади, то прошу нижайше простить меня за то, что заставил вас ехать в карете в таком состоянии.
— Вы потеряли много крови. И я думаю, что кто-то столкнул вас с крыши кареты после того, как в вас попала пуля.
— Подлецы. Просто удивительно, почему они на этот раз не довели дело до конца.
Его беспечность была возмутительна.
— Думаю, причина в деньгах, за вас заплатят крупный выкуп. За вас и ваших людей.
— Тогда можно не сомневаться, что нас ждет торжественный прием, — произнес он, снова опуская тяжелые веки.
Очень скоро карета остановилась перед длинной постройкой, сделанной из кипарисовых бревен и крытой дранкой из того же кипарисового дерева, из глинобитных дымоходов на крыше в небо поднимались столбы серого дыма. По бокам этого здания стояли два других, точно таких же, а за ними располагались хозяйственные постройки: амбары и загоны для домашних животных. Это, наверное, и была цитадель разбойников, людей вне закона, сбившихся в одну шайку. Всадников окликнули еще на подъезде к этому своеобразному военному лагерю. Часовые, вооруженные длинноствольными ружьями, стояли на большом крыльце главной хижины. Из глубины двора и из коридора хижины выбежала бешеная свора собак. Огромные беспородные псы всевозможных окрасов — коричневые, грязно-желтые, серо-бурые — заливались громким лаем, вытянув морды по направлению к вновь прибывшим и устрашающе скаля свои клыки, так, что опасно было выходить из кареты…
Собак успокоили громкими окриками и парой хороших ударов палкой, но все равно они не отходили от кареты, обнюхивая ее и, приподнимаясь на задних лапах, опираясь передними на колеса, заглядывали в окна. Людей из свиты принца согнали с их коней и под конвоем отправили вверх по ступеням и дальше — в темный коридор главной хижины, где они скрылись из глаз Анджелины.
Рольф с трудом приподнялся и сел, держась рукой за раненый бок. Не слушая протестов и уговоров Анджелины, он дождался пока та выйдет из кареты, а затем спустился с подножки сам, без посторонней помощи. Судя по страшной бледности, заливавшей его лицо, далось ему это усилие неимоверной ценой, причем ценою напряжения не физических сил, а воли. Шотландец, предводитель разбойничьей шайки, наблюдавший за тем, как телохранителей принца препровождают под усиленной охраной внутрь помещения, увидев, что Рольф вышел из кареты и остановился рядом, слегка покачиваясь от слабости, быстро направился к нему.
— Да вы прекрасно выглядите, Ваше Высочество, — произнес он с жутчайшим шотландским акцентом. — Извиняюсь за ошибочку, которая вышла с вашим падением. Но если бы вы не ввязались в драку, то и не пострадали бы таким печальным образом.
Вокруг них стоял невообразимый шум — раздавались крики и рев разбойного люда: кто-то отводил под уздцы лошадей в конюшни, другие носили трупы убитых в сегодняшней схватке к небольшому кладбищу, которое выделялось возвышавшимися над могилами грубо сколоченными деревянными крестами, — но шотландец, казалось, не обращал на все это никакого внимания.
— Я предполагаю, — произнес Рольф вежливо, но иронично, — что у вас должно быть какое-то имя.
— И оно действительно есть. Меня зовут Мак-Каллаф, я — вожак этого изысканнейшего отряда всевозможных законопреступников.
— Прошу вас пройти в комнаты, на улице слишком сыро. Чувствуйте себя, как дома!
Рольф слегка склонил голову, а шотландец, пытаясь соревноваться с ним в изысканности манер, отвесил неуклюжий поклон. То, что приказ вожака звучал как просьба, было данью необъяснимой, исходящей от принца Рутенского силе властности, он внушал безусловное почтение к себе даже в нынешнем своем жалком, состоянии.
— Ваше гостеприимство просто не знает пределов, — пробормотал Рольф как бы про себя. Он тяжело взошел по ступеням бок о бок с Анджелиной, державшейся рядом с ним, и наклонил голову, минуя серебряные струи дождя, стекающие сплошным потоком с крыши.
Из коридора тянуло холодом и сыростью, и распространялся сильный запах дыма и разложения — от позеленевших, плохо выделанных шкур животных, висящих вдоль потрескавшихся грязных стен, поросших кое-где мхом. Кроме шкур стены были украшены оленьими рогами, медвежьими лапами и гирляндами колокольчиков, которые обычно вешают на шеи коров, здесь же они, по-видимому, служили для подачи сигнала тревоги.
Шкуры медведей, волков, норок, енотов, опоссумов и бобра поблескивали и выглядели роскошно даже в сумрачную дождливую погоду.
Когда Рольф и Анджелина остановились, не зная куда идти дальше, Мак-Каллаф догнал их быстрым широким шагом и указал на вход в правую половину дома, куда только что вошли конвоируемые люди принца.
В этот момент, дверь, ведущая в левую половину, распахнулась, и из нее вышла юная индианка, одетая в домотканое платье, ее лицо обрамляли шелковистые иссиня-черные, как воронье крыло, косы.
Затем в глубине помещения раздался шелест юбок, повеяло ароматом духов и в дверном проеме появилась женщина. Она была одета в шелковое желтое платье, отделанное черными кружевами, поверх которого ее плечи стягивала индийская кашемировая шаль, вышитая нитками радужных оттенков. На ее шее, запястьях и пальцах сверкали драгоценности, а из-под подола платья выглядывали атласные туфельки с маленькими изящными пряжками.
— Клэр! — воскликнула Анджелина.
Но пристальный взгляд ее кузины был направлен мимо нее, мимо Рольфа — она смотрела вслед телохранителям, которых конвоиры вводили в комнату, расположенную напротив. Ее лицо было белым, как смерть, и когда она обернулась к Анджелине, казалось, она с трудом собирается с мыслями.
— Моя дорогая Анджелина, — сказала, наконец, кузина с удивлением, — я не знала, что ты путешествуешь вместе с Рольфом, хотя мама говорила мне, что ты у него.
Анджелина видела, как Клэр бросила на принца вежливо-насмешливый взгляд. Сделав глубокий вздох, она произнесла:
— Так это ты наслала на нас этих людей. Хотя как ты могла узнать…
