— Вы что-то прячете?
Густав вздохнул.
— Всего лишь маленький кусочек индюшатины, оставшийся с обеда.
Но то, что было у него в руках, оказалось четвертой частью крупной индейки из той партии дичи, которую охотники подстрелили накануне.
— Вы рассчитываете, что это поможет вам пережить пару часов, которые остались до следующего приема пищи?
— Да… можно сказать и так, — пробормотал Густав, скосив свой единственный глаз, горевший бешенством в сторону Леопольда.
— Без сомнения вы решили, что вид ваших жующих челюстей возбудит аппетит принца? — спросила Анджелина, пытаясь придать своему вопросу насмешливый характер.
— Да… пожалуй, вообще-то идиотская идея…
Густав тщетно бросал взгляды на своего предводителя, взывая о помощи. Но взгляд Рольфа был прозрачно-безмятежным, зато уголки его губ подрагивали, что могло означать только одно — он забавлялся всей этой сценой.
— Совершенно правильная оценка вашего поступка. Уберите немедленно свою еду из комнаты больного!
Густав с готовностью повиновался, но Анджелина была озадачена смеющимися глазами Леопольда и застывшим взглядом Рольфа, которым он провожал соблазнительный кусок жареной индюшатины.
Скоро произошел и еще один подозрительный случай. Однажды, когда все телохранители уехали на охоту, Анджелина развела в камине проходной комнаты большой огонь и, пододвинув деревянное корыто поближе к огню, налила в него приготовленную заранее горячую воду. Она намеревалась принять ванну, подольше полежать в горячей воде и вымыть голову куском грубого мыла, единственным, что имелось в этом лагере.
Освеженная, чистая, розовощекая, она завернулась в длинное полотенце из тонкой серой ткани и пошла в спальную комнату за расческой. Найдя деревянный гребень с толстыми, вырезанными от руки зубьями, Анджелина встала перед тусклым зеркалом у умывальника, пытаясь расчесать клубок спутанных влажных густых волос. Когда она наклонилась в сторону, чтобы перекинуть длинную расчесанную прядь за спину, полотенце заскользило по ее коже, медленно распахнулось, открывая ее нежно-розовое тело, и упало на пол.
С постели, где лежал Рольф, явственно раздался подавленный вздох. Анджелина была уверена, что не ослышалась. Но когда она повернулась, чтобы взглянуть на больного, Рольф неподвижно лежал с закрытыми глазами, поблескивая золотыми волосами, рассыпанными по подушке.
Этой ночью, однако, он лежал, забившись в дальний угол, и был неестественно напряжен. Он не делал ни малейшей попытки дотронуться до нее или тем более прижаться к ней, хотя даже в бреду и сильном жару поступал именно так.
Когда она, беспокойно ворочаясь в полусне, перевернулась на другой бок, и ее лодыжка нечаянно коснулась его ноги, Анджелина явственно ощутила, как его мышцы непроизвольно, судорожно напряглись. В голове Анджелины мелькнул вопрос, почему он так странно реагировал на ее прикосновения, она уже хотела выяснить это, но воцарившаяся вдруг между ними накаленная до предела атмосфера, испугала Анджелину, и она решила не показывать вида, что что-то заметила. А заметила она многое: Рольф больше не был болен. Он дышал глубоко, ровно, и, по-видимому, сдерживая себя изо всех сил. Но причиной последнего была не боль, потому что недавно он спокойно повернулся набок, где находилась его зажившая рана, не осторожничая и не опасаясь потревожить ее.
Смутная догадка пришла в голову Анджелины, но она отмела ее поспешно. Если Рольф стремится к ней, хочет близости с ней, то почему бы ему просто не протянуть руку и не взять то, чего он так жадно хочет? Утомленная за день Анджелина скоро заснула, а Рольф еще долго не спал, устремив неподвижный взгляд в темноту и не в силах расслабить мышцы оцепеневшего тела.
Примерно через четыре дня вся свита принца вместе с Андре отправилась на ночную охоту. Они решили поймать лисицу, которая должна была забраться в самодельный курятник. Охотники хотели спрятаться в какое-либо укрытие и подстеречь зверя, дождавшись, когда куры тревожно закудахтают. По обрывкам услышанного разговора Анджелина поняла, что они вернутся нескоро, потому что основную часть предстоящего развлечения составляло долгое сидение у разведенного костра за чаркой и разговором, пока отвязанные охотничьи собаки носятся вокруг и оглашают лес громким лаем.
Вскочив на лошадей, охотники взяли с места в карьер за стремительно сорвавшимися с места собаками; мужчины держали в руках сильно дымящие факелы, освещавшие им путь, а в их седельных сумках побулькивали фляги с виски.
Несмотря на всеобщую любовь к охоте, лагерь не был оставлен без охраны. Сам Мак-Каллаф остался в цитадели. Остались также караулы на подъездах к ла герю и те из разбойников, у кого были семьи. Мак-Каллаф подбивал людей принца, чтобы они обязательно приняли участие в этой охоте; он обещал им незабываемые впечатления, убеждал, что никто из них не должен пропустить редкой возможности увидеть своеобразный, существующий только в Новом Свете, способ охоты на лис.
Был уже довольно поздний час. Анджелина сидела в пустой общей комнате, съежившись на уголке грубо сколоченной скамьи, и смотрела в огонь. Ей так хотелось что-нибудь почитать или посидеть над шитьем — чтобы занять работой руки и голову. Ей временами казалось, что одни и те же повторяющиеся неотступные мысли уже натерли кровавый мозоль у нее в мозгу и продолжали все еще вертеться в голове, причиняя ей боль и не давая отвлечься. Перемалывая и пережевывая все одно и то же, одно и то же, она постоянно убеждалась, что не могла поступить иначе, не могла воспрепятствовать тому, что случилось, не могла повлиять на будущее, сделать хоть что-то, чтобы обеспечить себе счастье и покой на всю оставшуюся жизнь. Мысли о ее нынешних обстоятельствах заставляли ее глубоко страдать, но, не имея возможности отвлечься, она постоянно возвращалась к ним.
Анджелина услышала, как скрипнула, открываясь, дверь позади нее, ведущая из коридора в комнату. Подняв голову, она обернулась и увидела Мак-Каллафа, закрывающего ее за собой. Он уверенно направился к Анджелине широким шагом, пряча в густую бороду самодовольную улыбку, игравшую у него на губах.
— Ну вот и я, моя дорогая девочка. Как давно я ждал этого мгновения, чтобы остаться с тобой наедине! Теперь, когда эта ведьма Клэр спит, а остальные гоняются за блуждающими огоньками на болотах, давай с пользой проведем отпущенное нам время!
Анджелина медленно встала на ноги, чувствуя в душе нараставшую тревогу.
— О чем это вы?
— Ты прекрасно знаешь, что я хочу тебя. Женщины всегда чуют такие вещи!
Его табачного цвета глаза горели самодовольством и животной похотью.
— Но я не хочу вас!
— Ты что, шутишь со мной? Ты же прекрасно знаешь, я лучше твоего принца. Я могу защитить тебя, а он нет, — в его голосе звучали страсть и возбуждение.
Анджелина попятилась, когда он начал медленно надвигаться на нее, и обогнула угол лавки, чтобы та оказалась между нею и Мак-Каллафом.
