Некоторое время Элиз лежала в напряженном ожидании, однако проходили минуты, и она постепенно успокаивалась. Возможно, укрытие предназначалось ей одной, а Рено предпочитал спать на открытом воздухе. Может быть, он передумал, видя ее явное нежелание? Неужели она в нем ошиблась и он оказался предупредительнее и лучше, чем она о нем думала? Элиз лежала, прислушиваясь к тишине ночи. Порой до нее доносился шорох — очевидно, какой-то маленький зверек, скорее всего енот или опоссум, вышел на ночную прогулку по лагерю. Над шалашом тихо шуршали буковые листья.
Внезапно Элиз услышала мягкие шаги и увидела, как кто-то, приподняв край прикрывающей вход материи, вошел в ее укрытие. Дыхание Элиз участилось, а сердце бешено забилось в груди.
Это был Рено. Его тень загородила весь дверной проем, и Элиз явственно почувствовала прохладу ночи, проникшую вслед за ним в шалаш. Несколько мгновений он постоял над ней, потом лег рядом на разложенные на земле шкуры. Она попыталась задержать дыхание и притвориться спящей, но не смогла. Рено повернулся к ней и прошептал ее имя, потом приподнялся на локте и дотронулся до нее.
Элиз с трудом подавила крик, задрожав всем телом, когда почувствовала, как его рука легла на ее плечо. Ей хотелось, чтобы все это поскорее закончилось. Она старалась лежать спокойно, с холодным безразличием относясь к тому, что он делает, но ей это не удавалось. Когда Рено осторожно и неторопливо нащупал в темноте ее трепещущую грудь и принялся гладить ее, Элиз не выдержала. Вскинув руки, она оттолкнула его с криком: «Нет, нет, нет!»
Рено быстро схватил ее за запястья, завел ей руки за голову, держа их там крепко одной рукой, а затем нашел ее губы и запечатлел на них поцелуй, не дав даже вскрикнуть. Он держал ее мертвой хваткой — так, что она не могла ни пошевельнуться, ни тем более убежать от него. В следующее мгновение Рено приподнял голову, мокрая прядь его волос коснулась ее щеки, и она услышала, как он обиженно произнес:
— Я тебе неприятен?
Из глаз Элиз хлынули слезы. Они катились по ее лицу, падая на его руку. Рено тут же отпустил ее и отстранился.
— Что случилось? — спросил он в замешательстве.
— Какое это имеет значение? — произнесла Элиз хриплым от слез голосом.
— Тебя, вероятно, обидел какой-то мужчина — и, быть может, даже не один…
— Одного было вполне достаточно.
— Это был твой муж?
— Да, муж.
— Знаешь, а ведь это замечательно, что ты вдова.
От удивления Элиз даже перестала плакать.
— Почему же?
— Да просто потому, что тебя ею уже больше никто не сделает.
Элиз лежала тихо, заинтригованная и озадаченная его словами, но Рено не стал ничего объяснять. Скрестив руки на груди, он произнес:
— Тебе не следует меня бояться. Я никогда не возьму тебя силой, против твоей воли.
Она почему-то сразу поверила ему и, расслабившись, мгновенно заснула.
Элиз проснулась от далекого звука грозы. Со стоном открыв глаза, она обнаружила, что еще темно — настолько темно, что, ощущая тепло лежащего рядом с ней человека, она не могла видеть его очертаний. Но при этом голова ее покоилась на его плече, а рука лежала у него на животе!
Элиз стало не по себе. Очень осторожно, стараясь не разбудить его, она начала потихоньку отодвигаться, но в этот момент ударила молния, ярко осветившая их палатку, и Элиз увидела Рено. Он не спал и, лежа без движения, наблюдал за ней.
От неожиданности она вздрогнула, задержав дыхание.
— Не все мужчины одинаковы, — задумчиво произнес он.
— Неужели? — Одно время Элиз старалась поверить в это, но не смогла.
— Я и не жду, что ты мне поверишь. Ты должна удостовериться в этом сама.
— Мне этого не хотелось бы, — ответила Элиз, встревоженная его тоном.
— Тебе придется это сделать.
Рено поймал ее руку, все еще лежавшую на его животе, и Элиз не удалось высвободиться.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она, сжав руку в кулак.
— Мы заключили сделку, согласно которой ты должна удовлетворять все мои желания.
— Но ведь ты сказал… — начала она в панике.
— Да, я исполню то, что обещал, и не трону тебя.
— В таком случае я ничего не понимаю! — в растерянности воскликнула Элиз.
— Ты сделаешь это сама.
— Нет, я не могу этого сделать.
— Сможешь. Постарайся, если хочешь, чтобы я вывел вас к начеточе.
Со стороны Рено это было тщательно подготовленное предложение. Пока она спала, он лежал без сна, обдумывая, как подчинить ее своей воле. Он знал, что Элиз не сможет отказать ему, так как на карту поставлена судьба ее товарищей. И хотя опасность уже миновала и они находились по другую сторону реки, им тем не менее предстоял еще долгий и нелегкий путь. Она должна была осознать, что сопротивляться бесполезно и что ей некуда бежать и не к кому обратиться за помощью. Паскаль и даже Сан-Амант ясно дали понять, что Элиз должна во что бы то ни стало задобрить Шевалье, а ее гнев и непокорность здесь неуместны.
— Ты ведь знаешь, что я не могу…
— Да, я знаю. Но я знаю также, что научиться доверять мужчине можно, только сблизившись с ним.
— Доверять мужчине?! — воскликнула Элиз с холодным презрением. — Мужчине, который пользуется шантажом и угрозами для достижения своих целей? Нужно быть круглой дурой, чтобы доверять ему после всего этого!
Рено внимательно посмотрел на нее.
— Ты, я вижу, предпочитаешь дрожать от страха при виде приближающегося к тебе мужчины.
— Я вовсе не дрожу от страха! Что же касается мужчин, то я уверена, что ни один из них никогда не приблизится ко мне.
— Понимаешь ли ты, что лишаешь себя наивысшего наслаждения и самой большой радости в жизни?
— Ты имеешь в виду физическую близость мужчины и женщины? — спросила она с горькой иронией. — Я не нахожу, что эта тема достойна внимания.
— Я имею в виду любовь между мужчиной и женщиной, их взаимопроникновение, взаимную отдачу. Это разные вещи, и держу пари — ты не знаешь, что это такое.
На какое-то мгновение Элиз охватило любопытство, но она безжалостно подавила его.
— Зато ты со своим большим жизненным опытом наверняка хорошо знаком с этим чувством!
Он ничего не ответил, и Элиз вдруг, закрыв глаза, уткнулась в его плечо. Ее сотрясали волны дрожи. Его теплая сильная рука все еще покоилась на ее руке, и потихоньку дрожь начала утихать. От тепла его тела Элиз согрелась и немного успокоилась.
Рено лежал не двигаясь. Быть может, она наконец задела его самолюбие и гордость и он решил отказаться от своих намерений? Но нет, она не верила его кажущемуся безразличию, зная, как он увлечен ею. Тогда, может быть, он так сильно взволнован простым прикосновением ее руки?
