— Со мной все в порядке.
— Ты уверена?
Она кивнула, скривив губы в улыбке, и посмотрела вниз.
— Надеюсь, ты не испортила вином платье. Оно может оставить пятно.
— Я забыла поблагодарить генерала Уокера за то, что он послал мне его.
Его молчание заставило Элеонору поднять глаза. Она увидела насмешку на лице Гранта.
— Так это ты? — спросила она медленно. — Это был ты? Солдат говорил… Но я думала…
— Не делай из этого трагедии, — сказал он коротко. — Я подумал, что тебе может понадобиться платье. Забудь об этом.
Прежде чем она смогла ответить, он повернулся на каблуках и вышел. Элеонора смотрела ему вслед и сердце ее трепетало, словно она только что упустила редкую возможность. Она понимала, что это была не просто любезность с его стороны. Элеонора увидела, как Нинья Мария вызывающе прошла вперед и хищно положила руку на плечо Гранта. Именно в этот момент Элеонора вспомнила, какую рискованную игру должна вести.
Глава 19
Уйти из Дома правительства незамеченной было нетрудно. Даже солдаты, охранявшие вход, казалось, не обратили на нее никакого внимания.
Было еще не поздно, площадь освещалась светом ламп, проникавшим через открытые двери домов, окружавших ее с трех сторон. Люди парами, семьями, старики, дети толпились здесь, наслаждаясь прохладой позднего часа, музыкой, доносившейся из открытых окон здания, которое Элеонора только что покинула. Но даже в кромешной тьме она могла безошибочно найти дорогу к особняку через площадь и по Санта-Селья. Много раз ступала она по этим серым камням, и неудивительно, что ноги сами понесли ее знакомым путем.
Какое-то мгновение она стояла под навесом галереи, глядя на толстый ствол бугенвиллеи на углу дома. Вздрогнув, Элеонора попыталась стряхнуть с себя воспоминания и взялась за колокольчик.
Прошло несколько минут, прежде чем в замке заскрежетал ключ и сеньора Паредес высунулась в приоткрывшуюся дверь. Элеоноре, однако, показалось, что прошел по меньшей мере час. Нервное напряжение и откровенный страх превратили ее лицо в маску, когда она порывисто прошла мимо пожилой женщины.
— Добрый вечер, — бросила Элеонора, снимая черную мантилью и стуча каблуками по прохладным плиткам пола.
Закрыв дверь, сеньора торопливо засеменила следом.
— Сеньор полковник ждет вас? — спросила она. Элеонора, дойдя уже до подножия лестницы, обернулась.
— Я думаю, он будет рад меня видеть, — произнесла она тихо.
В комнате, которая служила им с Грантом спальней, все осталось по-прежнему. Элеоноре не надо было зажигать свечу, чтобы понять это. Лунный свет, проникающий сквозь окно галереи, освещал комнату. Гардероб, умывальник, стол, за которым они вместе ели, картина на стене, кровать, застеленная покрывалом, — все как раньше, даже коврики на тех же местах. И лишь решетка на окне открыта, ее половинки прижаты к наружной стене. Вещи Гранта там же, где они лежали, когда он уходил на Ривас. Его рубашки и бриджи аккуратной стопкой высились в гардеробе, бритва и расческа с серебряной ручкой лежали на умывальнике. Элеонора коснулась пальцами щетки для волос, ее оправа стала фиолетовой от длительного пользования, и следовало ее отполировать. Через минуту мысли Элеоноры перескочили на другое.
«Мало кто из мужчин способен противиться своим желаниям», — сказал Невилл. Что он имел в виду? Что мало найдется мужчин, которые устоят, если она сама предложит себя? Но дело в том, что она хорошо знает Гранта. Он не только способен противиться, но и станет противиться. Он не тратил времени на сопротивление призыву Хуаниты в то памятное утро. Он покончил с ней с откровенной прямотой. Так же он может отвергнуть и ее. Несмотря на браваду, с какой она ответила сеньоре, она допускала, что такой вариант возможен, но умерла бы от унижения, поступи он так.
Выйдя на галерею, Элеонора посмотрела, далеко ли от перил до земли, и внутри у нее все похолодело. У Гранта тогда были причины так поступить. Хуанита вела себя, как дикарка: царапалась, нападала на них обоих. Но это Элеонору не успокоило. Необходимо прямо себе признаться, что и с нею могут поступить так. Может, ему станет труднее отнестись к ней с жестокостью, если она окажется раздетой?..
Элеонора закусила нижнюю губу, медленно подняла руки за голову, пытаясь расстегнуть блестящие пуговицы, до которых смогла дотянуться, потом опустила руки, давая им отдохнуть, и снова закинула их за голову, желая покончить с остальными пуговицами.
Поглощенная этим занятием, она не заметила, как в дверях, ведущих на галерею, появилась тень. Когда Грант вошел в комнату, она застыла от неожиданности. Он швырнул шляпу на комод, схватил ее за локоть и медленно повернул к себе спиной, потом обхватил сильными мускулистыми руками вокруг талии. Прикосновение его пальцев обожгло ее обнаженную кожу, а голос, низкий и тихий, прошептал в самое ухо:
— Я помогу тебе.
Элеонора почувствовала облегчение, последние силы покинули ее, и она прильнула к нему. Пульс учащенно бился, грудь высоко вздымалась и опускалась и от страха, и от предвкушения возбуждения. Чувство вины ушло глубоко в подсознание, оно улетучилось, прежде чем томная волна захлестнула ее, и она не могла и не хотела ей противиться.
Рука Гранта уже расстегнула последние пуговицы и принялась вынимать одну за другой заколки из ее волос. Когда не осталось ни одной, они рассыпались, покрыв спину сверкающим каскадом. Грант повернул ее к себе, запустил пальцы в красно-золотые локоны и откинул назад ее голову, отыскивая мягкие губы. Элеонора обняла его за шею, ее пальцы впились в тонкую ткань кителя. Она ощутила нарастающую силу его желания и знала, как скоро в ней родится ответный порыв, который охватит каждую частичку ее тела. Его губы скользнули к нежной шее, потом за ухо. Элеонора не противилась, когда он спустил с ее плеч кружева, его поцелуй обжег ямку у горла, отодвинув прохладный медальон.
Она закрыла глаза, чувствуя как во сне, что он поднял ее и перенес на постель. Несколькими быстрыми движениями она сбросила с себя мешавшую ей одежду, ощутив прикосновение к коже теплого ночного воздуха. Ее обнаженное тело восторженно отозвалось на его ласку. Опустив ресницы, Элеонора ладонью гладила его грудь, покрывшуюся капельками пота, напрягшийся живот. Свежий запах прокаленной на солнце одежды и лавровишневой воды смешался с запахом горячих тел, тесно прижавшихся друг к другу. Сильная рука Гранта с шершавыми подушечками пальцев нежно ласкала ее грудь, потом, когда он прижался к ней губами, она почувствовала знакомый вкус страсти на языке. Его руки двигались ниже, к талии и бедрам, и она ощутила охватившее ее нарастающее желание.
Элеонора знала, что только этот человек способен дать ей такое наслаждение. Грант действовал на нее как катализатор, доводя ее до безумия, способного преодолеть любые преграды. Его обжигающие поцелуи распаляли ее страсть, биение сердца отдавалось в ушах, его дыхание обжигало щеку, смешиваясь с ее собственным, а тело таяло от прикосновения его крепких рук. И, не в силах больше сдерживаться, она рванулась ему навстречу, и волна наслаждения захватила ее растопленным серебристым потоком, который поглотил все ее тело, проникнув в каждую клеточку.
