Книга Роковой шторм, страница 80. Автор книги Дженнифер Блейк

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Роковой шторм»

Cтраница 80

Резким движением он взял ее за талию и притянул к себе на грудь. Когда, задохнувшись, она откинула голову назад, его пальцы зарылись в блестящий водопад ее волос. Его поцелуй принес ей жгучее наслаждение. Она почувствовала, как его борода ласкает и щекочет ее чувственные губы. Это было новым и волнующим ощущением. А затем все чувства смыла колоссальная волна гнева. Она кусалась, царапалась, выворачивалась, но не могла полностью высвободиться из его железных рук. Когда силы стали покидать ее, он схватил ее и положил на кушетку.

Его тело немедленно накрыло ее, обездвиживая и сковывая дыхание. Синяки, которыми успели наградить ее солдаты, сразу же заныли. Она чувствовала, как бессильные слезы медленно потекли из уголков ее глаз, скатываясь на волосы.

— Джулия, Джулия, — выдохнул Ред с глазами, потемневшими от боли. — Зачем ты превращаешь это в пытку? Я бы всегда просил, чтобы мне вернули мою жену, если бы только мог. Прости меня, если я причинил тебе боль. Разреши, я исцелю ее. И если ты позволишь, о луна бесконечного ожидания, моя воля отступит перед твоей.

Английский язык не приспособлен к подобным фразам. В них чувствовался медовый мавританский привкус. С удивлением Джулия почувствовала, что жесткий узелок сердечной тоски начинает рассасываться.

— Я тосковал по тебе, о чистейшее из наслаждений, как мусульмане о луне рамадана, который заканчивает месяц поста пиром. Мой пост длился более двух долгих лет. Неужели мой голод останется неутоленным?

— Как я могу принять утешение от того, кто принес мне так много горя?

— прошептала Джулия.

— Я не приносил тебе горя, Джулия. Ты сама навлекла его на себя, покинув свой теплый очаг в Новом Орлеане. Но, зная, что ожидает тебя, осталась бы ты дома, лишившись всего, в том числе и горя?

Не узнать радости общения с Наполеоном? Мудрости Мохаммеда дея? Ужаса и волнения морских путешествий!

Счастья разделенной любви с Редом, очень давно, между Рио-де-Жанейро и экватором? Она медленно покачала головой.

— Тогда стоит ли жалеть обо всем? Эта минута наша. Возможно, другой такой не будет.

Его теплый, робкий поцелуй утешал. И все же руки слегка дрожали, словно он сдерживал себя лишь усилием воли. Он касался ее рта, век, следуя соленой тропинке ее слез, обводя округлость ее щек и подбородка, и возвращался к влажным раскрытым губам. Слегка отодвинувшись от нее, он погладил ладонью нежный изгиб ее шеи и плеча, исследовал все плавные линии ее тела, словно бедняк, убеждающий себя, что ценная монета, которую он потерял, вновь вернулась к нему. Ее балахон мешал ему, но он не подавал виду, лишь, склонив голову, прижался губами к ее груди.

— Прости и будь милосердной, Джулия. Ведь ты была милосердна тогда, во дворе, когда лгала во имя моего спасения. Не заставляй меня взять тебя силой: я должен сделать это, хотя мне и придется сожалеть об этом до конца своих дней.

Простить? Но разве она уже не сделала этого, солгав в тот день, о котором он говорил? Бессмысленно теперь отрицать это!

«Я бы всегда просил, чтобы мне вернули мою жену, если б мог».

Странно, но она поверила ему. Его гордость была именно такого масштаба. И он никогда не отрекался от совершенного поступка. Она глубоко вздохнула, как бы расставаясь с последним горьким разочарованием. Грациозным движением она сняла шерстяной шарф и погрузила пальцы в жесткие волны его волос.

— Тогда люби меня, — прошептала она, — потому что мне было так одиноко.

Терпеливо и осторожно он снял с нее балахон и рубашку, расстегнул пояс. Пока он раздевался, Джулия сбросила туфли и выскользнула из панталон.

Коричневая грудь Реда контрастировала с незагорелым низом живота, демонстрируя твердые мускулы скульптуры античного бога. Длинные волосы и борода придавали ему странный вид — знакомый и чужой одновременно, языческий и христианский. Он погружал ее в серебристое журчание слов, укладывая на кушетку.

— Твои волосы вобрали в себя блестящую славу золота и похитили самые изысканные ароматы Аравии, — произнес он, зарываясь лицом в ее волосы. — Твоя кожа блестит, как перламутр иа океанских глубин, и в то же время она такая мягкая, зовущая. Груди сладкие, как солнцем согретые дыни, ласкающие мои губы, я околдован гладкостью твоего живота и бедер.

Он восхищался ею, а руки продлевали его восторг.

— Почувствую ли я твое жало, о золотая пчела, если изведаю сладость твоего меда? — тихо спросил он.

На вершине бездонной нежности он проник в нее. Они двигались вместе в каком-то диком, безграничном ритме, охваченные единым порывом, поднимаясь к вершинам наслаждения. Прижимаясь тесно друг к другу, они погружались в мягкую тьму, взрывающуюся непереносимым звоном.

Глава 19

— Барака, — прошептал Ред. Они лежали, все еще тесно прижавшись друг к другу, и сердца их стучали. Он поцеловал ее в лоб; оба молчали, пока их бешеное сердцебиение не успокоилось.

— Ты голодна? — спросил затем Ред.

Была ли она голодна? После легкого завтрака почти четырнадцать часов назад она съела лишь несколько фиников и пригоршню миндальных орехов.

— Я бы поела, — непринужденно ответила она.

Поднявшись и одевшись, Ред позвал Изабель и приказал ей приготовить еду. Девушка повиновалась, горестно опустив глаза и стараясь не замечать Джулии, лежавшей на кушетке под шерстяным плащом Реда.

Вместе с ней в комнату проникло ощущение напряжения.

— Что-то будет теперь? — промолвила Джулия наконец.

— Если ты имеешь в виду нас, мы станем есть, купаться и спать, не думая о завтрашнем дне. Если ты говоришь о новом режиме, будем надеяться, что Кемаля схватят и Али дей сможет править с миром. Он молодой и сильный вождь, вполне способный вывести страну из средневековья в девятнадцатый век.

— А если Кемаля не поймают?

— Борьба, междоусобицы и постоянная тревога для Али дея гарантированы.

— А ты? Что станешь делать ты?

— То же, что и делал. Я буду военным советником Али дея, пока он не сможет обойтись без меня и не отпустит меня в Англию, — мрачно сказал Ред, а Джулия наконец посмотрела на него.

— Говорят, ты укрепил алжирский флот и изобрел судно, обладающее волшебной скоростью; когда я увидела его из дворцового окна, оно показалось мне похожим на балтиморский клипер. Не беспокоит ли тебя, что эти нововведения могут быть использованы против Англии и ее союзников?

— Беспокоит, — признался он, распахивая окно в ночной сад. — Но, несмотря на это, алжирский флот значительно уступает английскому. Что касается конструкции балтиморского клипера, поскольку на нем никто столько не плавал, сколько я, и по более или менее очевидным причинам, я сосредоточился на старинном враге Англии по ту сторону Ла-Манша. К тому же французский консул хочет укрепить влияние в Африке, поддерживая марионеточных правителей, таких, как Кемаль. Это совершенно неприемлемо для Англии. А то, что ослабляет Францию, должно укреплять Британию. Триполи, Марокко, равно как и Алжир, — лишь щиты.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация