– Иногда. А иногда мне это нравилось.
– Ты хотела когда-нибудь, чтобы рядом был кто-то, кто разделил бы с тобой эту ответственность, чтобы вместе с тобой рос брат, который снял бы сейчас часть груза с твоих плеч?
– Жан был моим братом.
Она не хотела этого говорить, но слова сами вырвались у нее. Но это была правда. Она признала этот факт, и в тот же момент почувствовала, что высказала некую правду, до этого принадлежавшую только ей.
Прошло мгновение, прежде чем Равель ответил, а затем он сказал тихим голосом:
– И моим тоже.
Тон, каким были произнесены эти слова, ясно обнаружил, что он не надеется на понимание, учитывая все, что случилось в прошлом. У нее сжалось горло. Прошло несколько секунд, прежде чем она снова смогла заговорить.
– Он не был безупречным, иногда мы ссорились, но он заботился о людях, они были ему не безразличны. Он расстроился бы, если бы узнал…
– Если бы узнал, что с нами случилось, каким я стал?
– И что я с тобой сделала.
Она почувствовала у себя на макушке его теплое дыхание. Ей показалось, что он прикоснулся губами к ее волосам, но этого, конечно, не могло быть.
Он сказал:
– Ты именно так оцениваешь свое поведение, одобрил бы тебя Жан или нет?
– Не совсем, и все же я не могу найти лучшего способа. Наступила тишина. Затем Равель нарушил ее:
– Ты когда-нибудь задумывалась о том, что можно было бы заняться чем-нибудь другим, а не мотаться постоянно между плантацией и Новым Орлеаном, не управлять плантацией, не сопровождать мадам Розу и Селестину с одного увеселительного мероприятия на другое?
В сгущающейся темноте он увидел, как ее губы искривились в короткой печальной улыбке.
– Я часто думала о путешествиях, о том, чтобы медленно переезжать из одной страны в другую, пока я не узнаю всю Европу, а затем перейти к Азии и Африке.
– И что же мешает тебе?
– Мадам Роза не выносит путешествий в экипаже и по морю.
– А ты, будучи молодой и незамужней женщиной, не можешь отправиться в путешествие одна?
– Так не делается, – согласилась она.
– Есть множество вещей, – сказал он со смехом, – начиная от похищения мужчин и заканчивая твоим положением в данный момент, которые не подобают хорошо воспитанной молодой леди.
Она начала что-то говорить, а затем замолчала, подняла голову и потянула носом воздух. Она сделала вдох, затем еще один, поглубже.
– Это гаснет огонь в камине, или я действительно чувствую запах дыма?
Равель приподнялся на локте. Прежде чем он успел что-то сказать, комната осветилась слабым мерцающим красно-оранжевым светом. Запах дыма вместе с едким запахом керосина, становился все сильнее. Где-то раздался хриплый торжествующий крик мужчины. Когда он затих, они услышали приглушенное потрескивание пламени.
Равель отбросил одеяло и вскочил. Аня выкарабкалась из постели вслед за ним. К тому времени как они встали на ноги, пламя уже не тихо потрескивало, а сердито, всепожирающе гудело. На стенах и на потолке отражались пляшущие снаружи языки огня. Сквозь щели в окнах в комнату просачивался дым и собирался серым, перехватывающим дыхание облаком.
– Это сарай, они подожгли сарай, – сказала Аня с недоверием в голосе. Напавшие на нее мужчины подожгли сарай, зная, что они оба заперты внутри.
Равель промолчал. Он сунул руку в карман брюк и вынул оттуда какой-то маленький предмет, затем поднял закованную в цепь ногу и поставил ее на кровать. Наклонившись, вставил этот предмет в замок и начал манипуляции с ним.
Булавка, которую она недавно выхватила у него из рук, не была единственной. Ей следовало бы знать, что он расстался с ней слишком легко. Она издала носом звук, который можно было принять за нечто среднее между благодарностью и отвращением.
Он бросил на нее быстрый взгляд.
– Удивительно, чему только не научишься, сидя в тюрьме!
– Я вижу. Надеюсь, это сработает и на дверях?
Послышался тихий щелчок, и кандалы открылись. Равель снял широкое кольцо с ноги и отшвырнул в сторону.
– Конечно.
– Конечно. – Она посмотрела в окно, где языки огня уже лизали стекло, пытаясь добраться до сухой кипарисовой дранки, покрывающей крышу. – Ты мог бы воспользоваться этим, чтобы освободить нас немного раньше.
– Я думал, что это будет необходимо, – ответил он ей через плечо, быстро подойдя к двери и наклонившись к замочной скважине. – Я скорее ожидал, что нас удостоит своим визитом босс.
– Ты хотел увидеть его? – Дым в комнате становился все гуще. Аня подняла подол платья и прикрыла им нос и рот. Казалось, что ближе к полу осталось больше воздуха, и она встала на колени рядом с Равелем.
– Можешь назвать это любопытством. Мне хотелось бы знать, кто еще хочет моей смерти.
– Еще?
– Кроме тебя.
Она посмотрела на него. Глаза ее жгло от дыма, они слезились, и она вынуждена была часто мигать.
– Я совсем не хотела этого!
– Ты должна признать, что это решило бы твою проблему, что делать со мной.
– Но не можешь же ты на самом деле думать, что я как-то связана со скотами, которые затолкали меня сюда?
– В этом они могли ошибиться.
– Они не ошиблись, – сказала она ледяным тоном, но у нее тут же перехватило горло от дыма, и она закашлялась, испортив весь эффект, произведенный словами.
Равель наклонился к двери и внимательно прислушивался. Проходили секунды, которые казались часами. Старое здание полыхало, как пропитанный скипидаром трут, исчезая в пламени так быстро, что Аня подумала, что оно, должно быть, было подожжено в нескольких местах. Жар становился все сильнее, а дым постепенно приобретал черный цвет и продолжал, подобно удушающему туману, заполнять комнату. Аня вытерла юбкой струившиеся из глаз слезы. Когда она подняла голову, то увидела, что Равель положил руку на ручку двери и пытается открыть ее.
Он остановился и повернулся к ней. Его глаза покраснели и сузились от дыма, а под ними блестели слезы.
– Я никогда не думал, что ты окажешься в настоящей опасности. Это просто казалось мне невозможным. Извини.
Вопросы беспорядочно смешались у Ани в голове, но у нее не было времени разбираться в них. Она только кивнула, поднялась на ноги и выбежала из комнаты на свежий воздух, как только Равель распахнул дверь. Равель последовал за ней. Поддерживая за талию, он помог ей сбежать по ступенькам.
Они не прошли и десяти шагов, как услышали крик. Один из головорезов бежал им навстречу. Он остановился в проходе под ними и приложил винтовку к плечу. Пока он целился в них, его рот открылся, лицо исказилось.
