Как в свое время умерла его бабка, которую он очень любил.
Как умерли его брат и сестра. Ему было очень нелегко вычеркнуть их из своего
сердца, но он все-таки сумел это сделать.
Глава 5
Зак отогнал от себя мучительные мысли и устроился поудобнее.
Вся лужайка была перед ним как на ладони, в то время как его самого никто не
смог бы увидеть. Обхватив руками колени, он задумчиво наблюдал за тем, как
Рейчел вошла в трейлер Тони. В утренних новостях уже раструбили о вчерашней
сцене в президентском номере «Кресчент отеля», а также о последовавшей за ней
драке с массой грязных подробностей, которые наверняка охотно сообщили
зеваки-постояльцы. И теперь журналисты буквально штурмовали съемочную группу.
Правда, службе безопасности пока удавалось удерживать их у ворот обещаниями
того, что для прессы будет сделано специальное заявление. В отличие от Зака,
который и не собирался этого делать, Рейчел и Тони свои заявления уже сделали.
Зака даже удивляло собственное безразличие как к тому, что за ним охотятся с
полсотни журналистов, так и к тому, что, судя по последним сообщениям, адвокаты
уже подали на развод. Единственное, что действительно беспокоило и мучило его,
— это то, что предстоит снимать еще одну сцену между Тони и Рейчел. Причем
сцену очень специфическую — бурную, неистовую и насквозь эротичную. Зак боялся,
что не сможет этого выдержать. Боялся сорваться в присутствии всей группы.
Хотя если ему удастся пройти через это, то тогда
окончательно вычеркнуть Рейчел из своей жизни вообще не составит никакого
труда, потому что, если быть до конца честным, те чувства, которые он испытывал
к ней, когда они поженились три года назад, умерли вскоре после свадьбы. И с
тех пор их уже ничто не связывало, кроме секса и светских условностей.
Предательство Рейчел не может сделать его жизнь более пустой и бессмысленной,
чем она была в течение последних десяти лет.
Крохотная букашка ползла по травинке, упорно пытаясь
взобраться на его ногу. Зак нахмурился. Почему его собственная жизнь так часто
казалась лишенной всякого смысла, почему любые достижения и успехи не приносили
желанного удовлетворения? Хотя… так было не всегда…
Когда он впервые приехал в Лос-Анджелес на фургоне Чарли
Мердока, у него была единственная цель — выжить. А потому работа грузчика,
которую он получил в «Эмпайр студиос», казалась тогда огромным счастьем,
настоящим триумфом. А месяц спустя один режиссер, снимавший на задворках студии
дешевый фильм о банде головорезов, терроризирующих местную школу, решил, что
для эпизодов ему не помешают несколько свежих лиц в массовке, и нанял Зака.
Все, что от него требовалось, — стоять, опершись на кирпичную стену и стараться
выглядеть крутым. За те съемки Зак получил копейки, но тогда они показались ему
целым состоянием. Когда же через несколько дней его позвали к режиссеру, он не
знал, что и думать.
— Зак, мальчик мой, — сказал тот, приступая прямо к делу, —
у тебя есть то, что мы называем «эффектом присутствия». Камера любит тебя. Ты
чем-то напоминаешь современного, немного угрюмого Джеймса Дина, только ты выше
и гораздо красивее его. В этом эпизоде ты тянул одеяло на себя уже только тем,
что молча стоял в стороне. Если окажется, что ты еще и играть можешь, считай,
роль в вестерне, который мы начнем снимать через пару недель, твоя. Да, кстати,
не забудь открепиться от профсоюза.
В предложении режиссера Зака привлекла не столько
перспектива стать актером, сколько потенциальная зарплата. Поэтому он покинул
профсоюз грузчиков и стал учиться играть.
Правда, учеба давалась ему очень легко. Во-первых, ему уже
неоднократно приходилось «играть»в доме своей бабки, а во-вторых, у него было
главное — цель, которая придавала ему силы. Он твердо решил доказать своим
родственникам и всему Риджмонту, что сможет не просто выжить без чьей бы то ни
было помощи, но и преуспеть, достичь успеха и богатства. Для достижения этой
цели он был готов на все и не жалел никаких усилий. Риджмонт — маленький
городок, и Зак не сомневался в том, что через несколько часов после его позорного
изгнания из родительского дома все рнджмонтцы уже знали о том, что произошло.
После второго фильма он начал получать очень много писем от поклонниц и
поклонников. Первое время он просматривал их все, надеясь, что кто-то из старых
знакомых узнал его. Но даже если это произошло, то узнавший, очевидно,
предпочел промолчать.
Некоторое время после этого Зак мечтал о том, что в один
прекрасный день вернется в Риджмонт и купит компанию «Стенхоуп», однако к
двадцати пяти годам, когда он уже накопил достаточно денег для осуществления
этой мечты, он также достаточно повзрослел для того, чтобы понять, что даже
если он купит весь этот проклятый городишко, то все равно не сможет ничего
изменить. К тому времени он уже имел своего первого «Оскара», был прозван гением
и «легендой Голливуда, возникающей на наших глазах». У него было состояние в
банке, возможность выбирать роли и блестящие перспективы на будущее.
Он доказал всем, что Захарий Бенедикт может выжить и достичь
богатства и славы только благодаря собственным талантам и уму. Теперь ему не к
чему было стремиться, не за что бороться, и от этого он чувствовал себя странно
опустошенным, разочарованным и… обманутым.
Лишившись четко поставленной цели, Зак попробовал искать
утешения в другом. Он строил особняки, покупал яхты и участвовал в автогонках.
Он знакомился с прелестнейшими женщинами и спал с ними. Он получал удовольствие
от их тел, а иногда даже от общения с ними, но никогда не воспринимал их
всерьез, да они этого почти никогда и не требовали. Ведь к тому времени Зак
стал чем-то вроде сексуального трофея. Светские дамы охотились за ним, потому
что переспать с Захарием Бенедиктом считалось престижным, а актрисы — потому
что рассчитывали на его протекцию и влиятельные связи. Подобно большинству
суперзвезд и секс-символов он стал заложником собственного успеха. Он не мог
сделать ни шагу, чтобы его тотчас не окружила толпа восторженных поклонниц.
Женщины совали ему в руку ключи от своих комнат или подкупали портье, чтобы тот
впустил их в его номер. Жены продюсеров приглашали его на уик-энд и
перебирались из постелей своих мужей в его спальню.
И хотя Зак часто пользовался теми широкими сексуальными и
светскими возможностями, которые предоставляло ему его новое положение, где-то
в глубине души он оставался немного пуританином, и ему претили все эти
наркоманы, лизоблюды, нимфоманки и прочий сброд, превращающий Голливуд в
подобие клоаки, которую периодически дезинфицировали и дезодорировали, чтобы не
слишком шокировать нежные души обывателей.
Однажды утром он проснулся и понял, что устал. Устал от
механического секса, от шумных вечеринок, от неврастенических актрис и
честолюбивых старлеток. Та жизнь, которую он вел, теперь не вызывала у него
ничего, кроме отвращения.
Он начал искать другой путь самореализации. Нечто такое, что
могло бы дать новый стимул для его существования. Работа актера уже не
приносила желанного удовлетворения, и Зак решил попробовать себя в режиссуре.
Принимая это решение, он ставил на кон не только деньги, но и свою репутацию,
рискуя попасть в разряд неудачников. Однако уже сам факт риска оказывал на него
стимулирующее воздействие. Зак давно вынашивал идею снять собственный фильм, но
теперь это стало его главной и единственной целью. Ирвин Левин — президент
«Эмпайр»— долго пытался отговорить его. Он хитрил, увещевал, умолял, но в конце
концов уступил, в чем Зак, собственно, и не сомневался.
