— Черт побери! — громкий возглас Сандини вырвал Зака из
состояния глубокой задумчивости. — Джина выходит замуж! — оживленно размахивая
письмом, Доминик говорил все громче и громче:
— Зак, ты слышал, что я сказал? Моя сестра Джина через две
недели выходит замуж! За Гвидо Дорелли.
— Мне кажется, ее выбор вполне закономерен, — сухо ответил
Зак, — ведь если я не ошибаюсь, забеременела она именно от него.
— Да, это так, но я же говорил тебе, что мама не хотела,
чтобы она за него вышла.
— Потому что он ростовщик, — предположил Зак, пытаясь
вспомнить, что ему известно о Гвидо Дорелли.
— Да нет же, черт побери. Должен же человек как-то
зарабатывать. Мама это понимает. Гвидо просто одалживает деньги тем, кто в них
нуждается.
— А если их вовремя не отдают, то он ломает этим нуждающимся
ноги.
Увидев вытянувшееся лицо Доминика, Зак тотчас же пожалел о
своем сарказме. Несмотря на то, что за свои двадцать восемь лет Сандини угнал
двадцать шесть автомобилей и шестнадцать раз был арестован, в этом маленьком
костлявом итальянце сохранилась какая-то умилительная детскость, которая
располагала к нему всех, кто его знал. Так же, как и Зак, Доминик был
расконвоированным, но срок его заключения истекал уже через четыре недели.
Сандини был невероятно задирист и постоянно лез в драку. Он обожал фильмы Зака
и был безгранично предан ему самому. Он принадлежал к многочисленному
колоритному семейству, которое регулярно навещало его в тюрьме. Когда
темпераментные итальянские родственники Доминика узнали, кто является его соседом
по камере, они поначалу испугались. Но потом, обнаружив, что Зака никто никогда
не навещает, тотчас же забыли о том, кто он, и начали относиться к нему как к
близкому родственнику. Зак, стремившийся лишь к тому, чтобы его все оставили в
покое, изо всех сил игнорировал всякие попытки сближения. Но тщетно. Чем
усерднее он избегал родственников Доминика, тем настойчивее окружало его это
веселое, любвеобильное семейство. И не успел он оглянуться, как необъятная мама
Сандини, а также многочисленные сестры и кузины сжимали его в объятиях,
черноволосые карапузы с леденцами на палочках, липкими руками и белозубыми
улыбками ползали у него на коленях, в то время как их оливково-смуглые мамаши
непрерывно стрекотали о последних событиях в жизни своих многочисленных родственников.
Зак же тщетно пытался одновременно уследить за всеми перипетиями жизни
семейства Сандини и за тем, чтобы на этот раз в его волосах запуталось как
можно меньше леденцов. Сидя на скамейке в битком набитом людьми тюремном дворе,
Зак видел, как смуглый пухлощекий бутуз делает свои первые неуверенные шаги,
как он протягивает к нему ручки в ожидании помощи и поддержки.
Сандини окружили его теплом и заботой. Они дважды в месяц
присылали ему домашнее печенье и завернутую в промасленную коричневую бумагу
салями. Точно так же, как и Доминику. И хотя Зак прекрасно знал, что для него
это чревато несварением желудка, он всегда съедал немного салями и все печенье.
Он безропотно удовлетворял просьбы женской половины семейства Сандини об
автографах. Он вообще делал много такого, что раньше ему бы и в голову не
пришло. Мама Сандини посылала ему поздравительные открытки и сокрушалась по
поводу его худобы. И теми редкими минутами веселья, которые случались за долгие
пять лет его заключения, Зак неизменно был обязан семейству Сандини. Как ни
парадоксально, но эта шумная итальянская семья была ему гораздо ближе, чем
когда-либо его собственная.
Пытаясь загладить свою грубость в отношении будущего
родственника Доминика, Зак сказал со всей возможной серьезностью:
— Хотя, если подумать, банки ничем не лучше. Им ничего не
стоит выгнать на улицу вдов и сирот, если те не могут заплатить.
— Точно! — энергично закивал Сандини, вновь обретя веселое
расположение духа.
Поняв, что бесконечные размышления о возможных роковых
случайностях, которые могут угрожать его побегу, до добра не доведут, Зак
попытался сосредоточиться на семейных проблемах клана Сандини. . — Но если твоя
мама ничего не имеет ни против профессии Гвидо, ни против его тюремного
прошлого, то почему она не хочет, чтобы Джина вышла за него замуж?
— Я уже говорил тебе, Зак, — хмуро ответил Доминик, — Гвидо
уже был женат… церковным браком. Теперь он разведен, а значит — отлучен от
церкви.
— Понятно. — Зак из последних сил старался сохранить
серьезное выражение лица. — Извини, я просто забыл об этом.
Сандини снова вернулся к своему письму.
— Джина передает тебе привет. И мама тоже. Она говорит, что
ты мало ей пишешь и мало ешь.
Зак посмотрел на пластиковые часы, которые ему разрешили
носить, и поднялся на ноги.
— Ладно, Сандини, хватит. Отрывай лучше поскорее свою
задницу от койки. Скоро вечерняя поверка.
Глава 13
Ближайшие соседи Джулии, пожилые сестры-близнецы по фамилии
Элдридж, сидели на веранде своего дома, с которой было видно все, что
происходит у соседей по Элм-стрит. В данный момент две старые девы наблюдали за
Джулией, собирающейся в дорогу.
— Доброе утро, Джулия, — окликнула ее Флосси Элдридж.
Девушка вздрогнула от неожиданности. Судя по всему, она никак не ожидала
увидеть двух седовласых дам, чинно восседающих на веранде в шесть часов утра.
— Доброе утро, мисс Флосси, — немного придя в себя, Джулия
ласково улыбнулась и направилась по влажной траве к соседнему дому, чтобы
засвидетельствовать свое почтение. — Доброе утро, мисс Ада.
Несмотря на то, что сестрам было уже за семьдесят, они
казались очень похожими. Может быть, это объяснялось тем, что в старости, как,
впрочем, и в течение всей жизни, они одевались совершенно одинаково. На этом,
пожалуй, их сходство и заканчивалось, так как Флосси Элдридж была пухленькой,
добродушной и жизнерадостной, а ее сестра — худой, угрюмой, властной и
пронырливой. Говорили, что в молодости Флосси и Герман Хенкельман были влюблены
друг в друга, но мисс Ада приложила все усилим, чтобы расстроить их
матримониальные планы, убедив свою легко поддающуюся внушению сестру в том, что
Германа, который был на несколько лет младше, интересуют только ее сбережения
(надо отметить, довольно скромные), которые он тотчас же пропьет, сделав Флосси
посмешищем для всего города.
— Сегодня прекрасное утро, — добавила мисс Флосси, поплотнее
закутываясь в шаль от холодного январского воздуха. — Как хорошо, что иногда
бывают такие чудесные деньки. Благодаря им и зима кажется короче, правда?
Но мисс Ада не дала Джулии возможности ответить и без
обиняков перешла к тому, что интересовало ее больше всего:
— Снова куда-то уезжаешь, Джулия? Ты же совсем недавно
вернулась.
