Часть вторая
Через три года после расставания Ники и Ника
(июнь)
Судьба не случайность, а предмет выбора;
ее не ожидают, а завоевывают.
Уильям Брайан
Перистые легкие облака стремительно проносились на восток, к утреннему солнцу, вопреки всему, сияющего не золотом, а платиной, и тянущему свои лучи ко всему живому. Один из них случайно попал в глаз Ника, коварно проникнув на его лицо сквозь толстое стекло иллюминатора. Парень прищурился. Он не оценил игривости солнечного луча и, недолго думая, надел солнцезащитные очки. Никита не изменил себе - эта модель не только подходила к форме его лица, овальной, слегка вытянутой, с четко очерченными скулами, но и была куплена молодым человеком в достаточно дорогом бутике. И, конечно, очки были качественными. Кларский любил качественные вещи.
Глядя лишь на один его внешний облик, в котором присутствовали и элегантность, и аккуратность, и дружелюбность, мало кто мог сказать, что на самом деле представляет из себя этот коротко стриженный светловолосый парень с приятной внешностью. Незнакомые люди часто думали, что он этакий самовлюбленный мажористый мальчик, эгоистичный сын богатых родителей, не занимающийся ничем полезным, а прожигающий их деньги и свое время. Никита никогда не был дураком, прекрасно зная, какое впечатление он производит на окружающих, и это его вполне устраивало. А где-то даже это даже потакало самолюбию: пусть люди хоть иногда воспринимают его таким, каким бы он хотел видеть себя. Так было в университете, так оставалось и сейчас, и, наверное, так будет еще очень долго.
Черные очки не обескуражили теплый солнечный луч, и он беспрепятственно пополз по лицу молодого человека вниз, пощекотал нос, добрался до губ, погладил по идеально выбритому подбородку и уснул где-то в районе шеи.
Никита недовольно провел ладонью по шее, но согнать прилипчивый луч не смог - это было не в его власти. Заснувший отблеск солнца грел ему кожу и не собирался никуда исчезать, решив, видимо, подразнить недовольного Ника. А еще он заставил парня неожиданно вспомнить одну особу с малиновыми губами, которая жутко действовала ему на нервы. Прямо как это дурное светило. И вспомнил он ее уже во второй раз с того самого времени, как решил вернуться в родной город. Да, та девушка раздражала его, и, как в случае с солнечным лучом, Ник не был властен избавиться от нее - так уж вышло, что ему приходилось терпеть ее рядом с собой. И не только терпеть, а обнимать, целовать, мило улыбаться ей на людях, держать за руку и делать вид, что она - его подруга.
Какое детство, черт возьми, какое детство. Тогда он решил играть в Господина Паладина и оградить ангела с чудесным именем Ольга от жесткого мира его брата, потому и заставил ту девушку, что раздражала его, играть роль его возлюбленной.
Данный текст не редактирован и размещен на сайте samlib.ru в черновом варианте.
Март был в восторге, большом восторге, и даже называл его лже девушку невесткой. Правда, был - ключевое слово. Больше его нет.
Да и никого больше нет. А думать об этом запрещено. Это слабость, которую нужно в себе подавлять - так Никита решил сам для себя и наложил на воспоминания ветхое вето, которое все же иногда прорывалось под потоком образов прошлого.
Ник окинул небесные дали усталым взглядом человека, каким-то образом прожившего уже лет пятьдесят, но оказавшегося в сильном тренированном теле двадцатипятилетнего парня. Естественно, этот взгляд остался незаметным для окружающих. За что Никита любил солнцезащитные очки, так это за то, что они позволяли любым эмоциям отражаться в его глазах. И если кто-то сейчас смотрел ему в лицо, он видел лишь отражение неба в темно-коричневых линзах очков.
На светло-васильковом небосводе спешило к солнцу множество облаков. Но не на одном из них Андрея нет, и не появится, будь они медленные или быстрые, кучевые или слоистые, белоснежные или серые. Нет, и не будет. А под землей облаков нет. Они как-то не очень хорошо уживаются рядом с гиеной огненной.
А ее звали - нет, зовут до сих пор - Ника. Их имена созвучны, и, что еще более глупо, созвучны и фамилии: Карлова и Кларский. Карл и Клара... Вот тупой мент, сморозил же тогда, в отделении. А забавно тогда было.
Никита все же позволил воспоминаниям взять верх и подсунуть его аналитическому в большей степени сознанию новые картинки из прошлого, не черно-белые, как его незапоминающиеся сны, а, напротив, достаточно яркие, хоть где-то и размытые, как размазанная детскими пальцами акварель по тонкой бумаге.
Душный обезьянник, засохшая кровь на лице и на костяшках, самодовольный волосатый рокер, с которым они тогда нехило помахались, рвущая его нервы, один за другим, Ника, сидящая рядом на стуле и потом неожиданно вцепившаяся в его ноющую после драки руку, адвокаты брата.
Кларский редко предавался воспоминаниям, не позволяя себе полностью погрузиться в прошлое, но все же когда это происходило, отдавал себе отчет, что девушка по имени Ника Карлова - один из самых частых персонажей обрывков его памяти. Даже сейчас, спустя три года, избавиться от нее было не во власти волевого Никиты.
Это не могло не бесить. Но этого и нельзя было отрицать.
Если говорить откровенно, поначалу Ник несколько раз находил ее в социальных сетях, благо доступ в Интернет был фактически везде, где бы он ни оказывался. Видел ее фото, статусы, комментарии, списки друзей. И каждый раз искал информацию о том, появился ли у нее мужчина или же еще нет. Вроде бы, нет. Но года два назад Ника удалила свои аккаунты, и с тех пор он не знал, что с ней.
Писать ей Никита, естественно, не мог. Он вообще не мог подавать никаких признаков жизни - ведь он находился в уголовном розыске, да и оставшиеся на воле Пристанские искали его. А тем, кто скрывается, нет хода назад, в их прошлое. Они лишь могут иногда кое-что вспоминать, но не более.
Если честно, тогда, когда Ник вышел из квартиры, где прятался той ночью после захвата банды Пристанских, то что-то внутри него, что-то еще по-мальчишески восторженное, жаждущее справедливости, ожидало, что девчонка побежит за ним, и протестовало против такого поспешного отъезда. Оно просило подождать несколько минут или даже вернуться назад. Но взрослое и жесткое, превалирующее в его характере, не разрешило ни возвращаться, ни ждать, а заставило Ника оседлать мотоцикл и мчаться в даль. Оно же помогало ему выживать все эти годы, заставляя притворяться и играть новые и новые роли, помогало не сломаться, когда Ник узнал от оставшегося в городе верного человека-"информатора" о том, кто виноват в смерти Андрея - вернее, кто подставил его перед ментами, и кто теперь занял его место в банде. От него же Никита знал, что Макс рвет и мечет, ища его. И у правой руки Андрея имелись весьма веские причины для того, чтобы найти младшего брата своего бывшего босса. Это были не деньги, а королева двадцать первого века по имени Информация.
