— Так совсем нисколько сдачи не останется, — шепнула Джейн, с неприязнью глядя на груду покупок, загромоздившую весь прилавок.
— Да, может, на десяток прозрачных, и всё! — печально согласился Майкл, глядя, как Мэри Поппинс достаёт из сумочки фунт стерлингов.
— Спасибо, — сказала она, когда Бакалейщик подал ей сдачу.
— Вам спасибо! — вежливо ответил он и поставил локти на прилавок, улыбаясь, по его мнению, приятно. — А погодка-то — красота! — продолжал он таким тоном, словно это было его рук дело.
— Нужен дождь! — отрезала Мэри Поппинс, одновременно захлопывая сумочку и рот.
— Правильно! — поспешно согласился Бакалейщик. Он изо всех сил старался угодить. — Что лучше дождичка!
— Наоборот! — буркнула Мэри Поппинс.
У Бакалейщика вытянулось лицо. Что бы он ни сказал — всё было не то…
— Надеюсь, мисс, — сказал он, любезно распахивая дверь перед Мэри Поппинс, — вы к нам ещё заглянете?
— Всего хорошего! — Мэри Поппинс уже вылетела из лавочки.
Бакалейщик вздохнул.
— Минутку, — сказал он ребятам, торопливо шаря в ящике. — Держите. Никого не хотел обидеть, ей-богу. Хотел только угодить!
В протянутую ладошку Джейн он сунул два шоколадных батона, три дал Майклу.
— По одному вам всем, а один — ей! — Он кивнул головой в сторону удалявшейся фигуры Мэри Поппинс.
Ребята поблагодарили и бросились догонять Мэри Поппинс, на ходу посасывая шоколадки.
— Что это ты жуёшь? — спросила Мэри Поппинс Майкла, у которого губы уже были обведены тёмной каймой.
— Шоколадки. Нам Бакалейщик дал. А вот эту — вам.
Он подал ей последний батончик. Очень липкий.
— Какой нахал! — сказала Мэри Поппинс, но приняла шоколадку и мгновенно съела её — видимо, не без удовольствия.
— Много сдачи осталось? — встревоженно спросил Майкл.
— Там видно будет.
Она вбежала в аптеку и появилась оттуда с куском мыла, пачкой горчичников и тюбиком зубной пасты. Джейн с Майклом тяжело вздохнули. Они понимали, что фунт стерлингов тает на глазах…
— А теперь — в кондитерскую! — сказала Мэри Поппинс, заглянув в список, и скрылась за дверью.
Сквозь стекло витрины им было видно, как она показывает на миндальные пирожные. Продавец вручил ей большой пакет.
— Наверно, целую дюжину купила! — грустно сказала Джейн.
В любой другой день они бы, конечно, пришли в восторг при виде такой покупки, но сегодня они всей душой желали, чтобы на свете совсем не было пирожных!
— А теперь куда? — спросил Майкл, прыгая на одной ножке — так ему хотелось узнать, осталась ли сдача от фунта стерлингов или нет.
Он, конечно, понимал, что остаться ничего не могло, и всё-таки надеялся.
— Домой! — сказала Мэри Поппинс.
Ребята повесили носы.
Значит, ничего, совсем ничего не осталось!..
Им очень хотелось задать решающий вопрос, но на лице навьюченной покупками Мэри Поппинс было такое выражение, что они не осмеливались. Прижимая к груди пакеты, свёртки и Аннабел, она неслась вперёд. Разочарованные, обманутые в лучших ожиданиях, ребята плелись за ней, с трудом волоча ноги. Они ей этого никогда не простят!
— Мы куда-то не туда идём! — хныкнул Майкл. — Домой не сюда!
— С каких это пор парк нам не по дороге? — яростно обернулась к нему Мэри Поппинс.
— Да-а, но ведь…
— В парке не один вход, с вашего разрешения! И дорога домой тоже не одна! — назидательно сообщила Мэри Поппинс.
Они ещё никогда не бывали в этой стороне парка. А тут было так хорошо! Солнце ласково грело. Высокие деревья, клонясь над оградой, шелестели листвой. Два воробья подрались на ветке из-за соломинки. Пушистая белка запрыгала по каменной балюстраде и уселась на задние лапки, выпрашивая орешков.
Но сегодня ребят это не радовало. И даже не интересовало. Джейн и Майкл думали об одном: Мэри Поппинс истратила все деньги на бесполезные вещи и ничего не осталось на дело.
Наконец они подошли к высокой каменной арке, украшенной барельефами льва и единорога. А под аркой сидела старая-престарая женщина с морщинистым, словно грецкий орех, лицом. На коленях у неё был поднос, наполненный словно бы разноцветными резиновыми ленточками, а над её головой, крепко привязанная к парковой ограде, колыхалась в воздухе огромная гроздь воздушных шаров!
— Шарики! Шарики! — закричала Джейн.
И, вырвав руку из липких пальчиков Джона, она кинулась бегом к Старушке. Майкл вприпрыжку пустился за ней, бросив Барби на произвол судьбы посреди дороги.
— Ну, мои утяточки! — сказала Старушка с шарами старческим, надтреснутым голосом. — Какой на вас смотрит? Какой возьмёте? Выбирайте, не спешите!
Наклонившись вперёд, она потрясла перед ними своим подносом.
— Мы только посмотреть! — объяснила Джейн. — У нас денег нет.
Старушка огорчённо прищёлкнула языком.
— Что за удовольствие — смотреть на воздушный шарик! Шарик надо держать, надо шарик чувствовать, надо с шариком познакомиться! А только поглядеть — что тут хорошего?
Джейн и Майкл растерянно смотрели на Старушку. Конечно, она была права! Но что им было делать?
— Когда я была девочкой, — продолжала Старушка, раскачиваясь на табуретке, — люди по-настоящему понимали в воздушных шарах! Они не приходили только посмотреть — они их брали! Да, брали! Ни один человек не выходил из этих ворот без шарика. О ребятах и говорить нечего. Да, да! Грех было обижаться!
Обернувшись, она любовно посмотрела на колыхающиеся в воздухе шары.
— Ах вы мои голубчики! — пропела она. — Никто в вас теперь не понимает, кроме меня, старухи! Вышли вы из моды! Никому-то вы не нужны!
— Нам очень нужен шарик! — настаивал Майкл. — Только у нас нет денег. Она истратила весь фунт стерлингов на…
— Кто это «она», разрешите спросить? — прозвучал сзади вопрос над самым его ухом.
Майкл обернулся и покраснел.
— Я… м-м-м… хотел сказать, что вы… м-м-м, — забормотал он.
— Выражайся повежливей о старших! — сказала Мэри Поппинс и, протянув руку через плечо Майкла, положила на поднос Старушки серебряную монету.
Майкл не поверил своим глазам.
«Значит, сдача всё-таки осталась», — подумала Джейн, и ей стало стыдно, что она так сердилась на Мэри Поппинс.
Глаза Старушки заблестели. Она схватила монету и залюбовалась ею.
— Как блестит-то! Как сияет! — закричала она. — Давно я ни одной такой не видела — с тех пор как была девочкой! — Она наклонила голову к Мэри Поппинс. — Вам нужны шарики, моя красавица?
