И наконец, Мэтт связался с Джо О'Хара и приказал ему
немедленно ехать за ним на ферму, но Джо начал юлить и отговариваться. Мэтт
Фаррел платил ему большие деньги, но Джо считал себя также телохранителем и
другом, и, по его мнению, не стоило давать возможность Мэтту скрыться с фермы,
если Мередит хочет, чтобы он остался. Вместо того чтобы немедленно согласиться,
Джо спросил:
— А что, между тобой и женой все улажено? Мэтт, не терпевший
вмешательства в свои дела, мрачно нахмурился.
— Не совсем, — нетерпеливо бросил он.
— Твоя жена все еще там?
— Уже уехала.
Расстроенный голос Джо заставил Мэтта забыть о раздражении и
снова осознать глубину преданности водителя.
— Значит, ты все-таки отпустил ее, Мэтт?
— Я еду за ней, — с улыбкой в голосе ответил Мэтт. — Ну а
теперь тащи сюда свою задницу, О'Хара.
— Уже бегу!
Мэтт отложил телефон и долго смотрел в окно, планируя
стратегию на завтрашний день.
Глава 39
— Доброе утро, — поздоровалась Филлис, тревожно глядя на
Мередит, когда та, опоздав на работу на два часа, прошла мимо без единого
слова.
— Что-нибудь случилось? — спросила она, поднимаясь из-за
стола и провожая Мередит в кабинет. Мисс Поли, двадцать лет прослужившая
секретарем у Филипа Бенкрофта, решила взять давно заслуженный отпуск, пока ее
начальник будет отсутствовать.
Мередит уселась, оперлась локтями о стол и начала
массировать виски. Случилось? Да она не знает, как жить дальше!
— Ничего особенного. Немного болит голова. Мне звонили?
— С самого утра. Я записала все, что велели передать. Сейчас
принесу. И чашку кофе. Он тебе, похоже, не повредит.
Мередит дождалась ухода Филлис и устало откинулась в кресле,
чувствуя себя так, словно постарела на сто лет. События двух последних дней не
прошли даром, и мало того, что Мередит была совершенно измотана, физически и
душевно, она еще умудрилась растоптать собственную гордость, отдавшись Мэтту,
предать жениха, в довершение всего повести себя словно последняя трусиха и
сбежать от Мэтта, отделавшись запиской. Угрызения совести и стыд преследовали и
терзали ее всю дорогу домой. Мало того, она никак не могла отделаться от
какого-то спятившего патрульного из Индианы, не отстававшего от нее всю дорогу
и исчезнувшего лишь в нескольких кварталах от ее дома. К этому времени Мередит
окончательно извелась, и это было до того, как она прослушала все сообщения на
автоответчике и узнала голос Паркера. Он звонил в пятницу вечером, чтобы
сказать, как скучает и хочет услышать ее голос. В субботу он, по всей видимости,
был немного озадачен тем, что ее нет дома. К вечеру он окончательно
встревожился и спрашивал, уж не заболел ли Филип. В воскресенье утром он
сказал, что сходит с ума от страха и собирается позвонить Лайзе. К несчастью,
Лайза, по-видимому, объяснила, что Мередит решила поговорить с Мэттом и
рассказать ему всю правду. Вечернее сообщение было взбешенным и коротким:
— Позвони мне, черт возьми! Я хочу верить, что у тебя были
веские причины провести уик-энд с Фаррелом, но, как ни стараюсь, не могу найти
подходящих.
Мередит вынесла эту часть куда с большим мужеством, чем
следующие слова, полные нежности и недоумения:
— Дорогая, где ты? Я знаю, что ты с Фаррелом. Прости, что
сказал это, мое воображение оказывает мне плохую услугу. Он согласился на
развод? Или убил тебя? Я ужасно волнуюсь.
Мередит закрыла глаза, пытаясь прогнать тяжелые предчувствия
и заняться делами. Записка, оставленная Мэтту, была по-детски трусливой, и
теперь она просто не могла понять, почему не подождала, пока он проснется, и не
попрощалась с ним, как взрослый, отвечающий за собственные поступки человек.
Каждый раз, оказываясь рядом с Мэтью Фаррелом, она говорила и делала вещи, на
которые никогда бы не отважилась в определенных обстоятельствах, — дурацкие, не
правильные, опасные! Меньше чем за сорок восемь часов, проведенные с ним, она
отбросила все моральные принципы и забыла о том, что всегда имело такое
значение для нее, — о порядочности и верности. Вместо этого она переспала с
человеком, которого не любила, и изменила Паркеру. Такое почти невозможно
вынести.
Мередит вспомнила, как жадно и безоглядно отдавалась Мэтту,
«на бледных щеках расцвели два красных пятна. В восемнадцать лет она была
потрясена тем, что Мэтт, казалось, точно знал, каких местечек надо коснуться,
какие слова прошептать на ухо, чтобы бросить ее в море беспомощно-лихорадочного
желания.
Но обнаружить, что он по-прежнему способен на это… и на
гораздо большее… Мысль об этом наполняла Мередит безмерным стыдом. Вчера она
буквально молила его подарить ей наслаждение, она, чересчур застенчивая и
скованная даже с собственным женихом!
Мередит одернула себя. Эти упреки, бесконечные сетования
просто несправедливы по отношению к ней и Мэтту. Все, рассказанное Мередит,
глубоко потрясло его. И они просто… просто попытались утешить друг друга. Он
вовсе не использовал ее откровения как средство затащить Мередит в постель. По
крайней мере, думала она растерянно, в ту минуту ей так не казалось.
Мередит с досадой осознала, что опять вернулась к тому же —
теряет суть вещей, не способна сосредоточиться на главном. Просто нерационально
сидеть здесь в одиночестве, едва сдерживая слезы, страдать от угрызений совести
и печалиться по таким дурацким вещам, как сексуальный опыт мужчины, сумевшего
сделать тебя счастливой.
— Пришлось подождать, пока сварится свежий кофе, — объявила
Филлис, входя в кабинет с дымящейся кружкой в одной руке и пригоршней розовых
листочков с записками — в другой.
— Вот все, что накопилось за утро. Не забудь, на одиннадцать
назначено совещание администраторов.
Мередит постаралась встряхнуться и не выглядеть такой
измученной и несчастной, какой себя чувствовала.
— Хорошо, спасибо. Пожалуйста, соедини меня со Стюартом
Уитмором. И еще, попробуй дозвониться в отель Паркера, в Женеву. Если его нет в
номере, оставь сообщение.
— Что прикажешь сделать раньше? — спросила Филлис с обычно
жизнерадостной деловитостью.
— Найди Уитмора, — велела Мередит. Сначала нужно сообщить
Стюарту о своем решении. Потом она поговорит с Паркером и попытается объяснить.
Объяснить? Но что и как?!
Пытаясь придумать что-нибудь наиболее правдоподобное,
Мередит начала рассеянно просматривать записки, но, дойдя до пятой, внезапно
вскочила с бешено бьющимся сердцем. Мистер Мэтью Фаррел звонил ровно в десять
минут десятого.
Резкое жужжание переговорного устройства вывело Мередит из
полубредового состояния, и она увидела, что обе линии заняты, а красные
индикаторы часто мигают.
