— Почему ты так считаешь? — охнула Мередит, чувствуя себя
так, словно вокруг нее смыкается невидимая ловушка.
— Потому что Левинсон ясно дал мне это понять. По-видимому,
его клиент хочет, чтобы все шло обычным порядком, или развода не будет. Если
откажешься встретиться с ним завтра или попытаешься получить быстрый развод,
предложение Фаррела продать тебе хаустонский участок вообще снимается. Левинсон
намекнул, что любое из подобных действий будет воспринято клиентом как личное
оскорбление и недоверие к выражению его доброй воли. Просто уму непостижимо, —
с неуклюжей иронией заключил Стюарт, — как газеты испортили репутацию Фаррела!
Подумать только, за этой холодной внешностью и безжалостной волей кроется
чувствительное и нежное сердце!
Мередит устало рухнула в кресло, но в этот момент увидела
группу администраторов, входивших в примыкающий к ее кабинету конференц-зал.
— Не знаю, что и думать, — призналась она. — Много лет я так
несправедливо судила о Мэтте, что не могу сказать, каков он на самом деле.
— Прекрасно, — жизнерадостно сообщил Стюарт, — значит, мы
все обнаружим завтра, в четыре часа. Фаррел предложил встретиться в его офисе,
где, кроме тебя и меня, будут он и его адвокаты. Заехать за тобой или явиться
прямо сюда?
— Нет! Я не хочу ехать! Ты можешь говорить от моего имени.
— Ни за что. Ты должна быть там. Левинсон сказал, что его
клиент настаивает на всех условиях. Такая несговорчивость кажется несколько
странной чертой для клиента, проявившего столь необыкновенное великодушие и
щедрость, какую, по словам Левинсона, выказал Фаррел.
Мередит в отчаянии взглянула на часы. Совещание должно
сейчас начаться. Не может она Добровольно отказаться от этого участка, тем
более что Мэтт готов его продать, но и встречаться с ним лицом к лицу нет сил.
Вынести это невозможно!
— Даже если ты получишь развод в Рино, — напомнил Стюарт,
видя, что она молчит, — все равно придется вести переговоры о собственности.
Одиннадцатилетнюю путаницу в правах на имущество можно легко уладить, если
Фаррел пойдет на это, если же нет, он сумеет протащить нас через все суды в
стране.
— Господи, что за кошмар, — слабо пробормотала Мередит. —
Хорошо, встретимся в вестибюле» Интеркорпа»в четыре. Предпочитаю не подниматься
в его офис одна.
— Понимаю, — добродушно вздохнул Стюарт. — Увидимся завтра.
А до тех пор постарайся не думать об этом.
Мередит пыталась, изо всех сил пыталась последовать его
совету, особенно когда уселась во главе огромного стола.
— Доброе утро, — объявила она с лучезарной деланной улыбкой.
— Марк, хотите начать? Какие-нибудь проблемы с отделом охраны?
— Одна, и огромная. Пять минут назад в нью-орлеанский
универмаг позвонили и сказали, что в здание подложена бомба. Сейчас полиция
выгоняет всех на улицу, а саперы вот-вот прибудут.
Сидящие за столом встрепенулись.
— Почему меня не уведомили? — резко спросила Мередит.
— Обе ваши телефонные линии были заняты, поэтому
управляющий, следуя правилам, позвонил мне.
— У меня есть и личная прямая линия.
— Знаю, как, впрочем, и Майклсон. Просто он запаниковал и не
смог отыскать номер.
К половине шестого, после целого дня напряжения и
беспомощного ожидания, в кабинете Мередит наконец раздался звонок, о котором
она молилась. Нью-орлеанское отделение полиции по борьбе с терроризмом не
смогло отыскать в магазине ни бомбы, ни следов взрывчатки и собиралось снять
ограждение вокруг магазина. Таковы были хорошие новости. К плохим относилась
та, что универмаг недополучит прибылей за целый день в самый разгар сезона.
Мгновенно ослабев от усталости и облегчения, Мередит
сообщила обо всем Марку Бредену, а потом сложила в портфель все бумаги и
отправилась домой. Паркер еще не перезвонил ей, но Мередит надеялась, что он
даст о себе знать, как только узнает о ее звонке.
Поднявшись к себе, Мередит швырнула на кресло манто,
перчатки и портфель и подошла к автоответчику, чтобы проверить записи, надеясь,
что Паркер звонил, но красная лампочка не горела. Однако миссис Эллис приходила
и оставила записку с сообщением, что сделала покупки сегодня, а не в среду,
потому что должна в среду утром идти к врачу.
Упорное молчание Паркера было явно неестественным, и тревога
Мередит с каждым часом усиливалась. Она уже представляла его в госпитальной
палате, или, что еще хуже, в ресторане, или ночном клубе с какой-нибудь
красавицей, где Паркер пытается лечить раненую гордость…
«Прекрати, немедленно прекрати!»— приказала она себе.
Подумать только, стоило лишь очутиться рядом с Мэттом, как она ждет несчастья
на каждом шагу! Конечно, это глупо, но, учитывая прошлый опыт с Мэтью, не так
уж невероятно.
Мередит приняла душ и заправляла шелковую блузку в слаксы,
как стук в дверь заставил ее изумленно обернуться. Ключи от входной двери были
только у миссис Эллис и Паркера, но поскольку он был в Женеве…
— Вы забыли что-то, миссис Эллис… — начала она, открывая
дверь, и потрясение замерла при виде мрачного лица Паркера.
— Я уже задавался вопросом, не забыла ли ты что-то, — резко
спросил он, — в том числе и тот факт, что у тебя есть жених?
Совершенно убитая раскаянием от сознания того, что Паркеру
из-за нее пришлось вернуться, Мередит бросилась в его объятия, заметив при
этом, что он поколебался, прежде чем сжать руки.
— Не забыла, — заверила она, целуя его в щеку. — Мне ужасно
жаль.
Она потащила его в комнату, ожидая, что Паркер разденется,
но он продолжал холодно и пристально приглядываться к ней.
— О чем ты жалеешь, Мередит? — выдавил он наконец.
— О том, что доставила тебе столько хлопот и пришлось даже
бросить все дела в Женеве и лететь домой. Ты не получил утром моего сообщения?
Я звонила тебе сегодня.
Напряженное лицо Паркера мгновенно расслабилось, но в глазах
стыло затравленное, усталое выражение.
— Не получил. Я бы выпил сейчас чего-нибудь, — вздохнул он,
сбрасывая пальто.
Мередит кивнула, но не пошевелилась, с беспокойством
замечая, как он измучен и осунулся.
— Не могу поверить, что ты вернулся домой только потому, что
не смог связаться со мной.
— Завтра будет объявлено о банкротстве Мортона Саймонсона.
Мне сообщили прошлой ночью.
Мередит не совсем поняла, почему Паркер решил срочно лететь
домой лишь потому, что известный промышленник разорился, но все-таки решила
спросить, в чем дело, пока наливала виски.
