— Наш банк ссудил ему больше ста миллионов, — пояснил
Паркер, — и если он всплывет брюхом вверх, мы потеряем большую часть этой
суммы. И поскольку мне, кажется, заодно грозила опасность потерять и невесту, я
прилетел, чтобы спасти по возможности и то и другое.
Несмотря на кажущуюся легкость тона, Мередит поняла, чем
грозит банку банкротство Саймонсона, и вспыхнула от стыда за то, что невольно
стала лишним поводом для беспокойства.
— Но тебе никогда не грозила опасность потерять меня, —
покачала она головой.
— Почему, черт возьми, ты два дня молчала? Где была? И что
происходит с Фаррелом? Лайза рассказала мне, что ты узнала правду от его отца и
уехала в Индиану в пятницу вечером, чтобы все объяснить ему и заставить
согласиться на развод.
— Я так и сделала, — мягко ответила Мередит, вручая ему
стакан, — и он согласен на развод. Стюарт Уитмор и я встречаемся с Мэттом и его
адвокатами завтра в его офисе.
Паркер кивнул, молчаливо наблюдая за ней. Следующий вопрос
оказался именно тем, которого она так ждала и боялась:
— Ты провела с ним весь уик-энд?
— Да. Он был… слишком болен, чтобы связно мыслить.
Запоздало припомнив, что Паркер ничего не знает о том, как
Мэтт купил хаустонский участок, чтобы отомстить ей за то, что комиссия по
районированию отклонила его проект, Мередит сообщила и об этом и объяснила,
почему посчитала необходимым сначала примириться с Мэттом, а потом уже
рассказать о выкидыше. Закончив рассказ, она опустила глаза и стала
рассматривать сцепленные руки, сгорая от стыда за то, что не сказала Паркеру
всю правду, не в силах решить, то ли будет слишком эгоистично перекладывать на
его плечи бремя вины, то ли наоборот — морально и этически оправданно. Однако
сейчас не время терзать его: банкротство Мортона Саймонсона и так нанесло
Паркеру тяжелый удар.
Мередит все еще пыталась решить, что делать, когда Паркер
заметил:
— Фаррел, должно быть, пришел в бешенство, когда узнал, что
твой отец лгал ему.
— — Нет, — покачала головой Мередит, вспоминая
душераздирающую скорбь и сожаление на лице Мэтта. — Он сейчас, возможно, сердит
на отца, но тогда думал совсем о другом. Я начала плакать, когда рассказывала о
похоронах Элизабет, и мне показалось, Мэтт изо всех сил старался тоже не
зарыдать. Не время было предаваться гневу.
Вина за то, что произошло потом, ясно отразилась в ее
глазах, и Паркер заметил это.
— Наверное, ты права.
Он сидел, слегка сгорбившись, опершись локтями о колени и не
сводя глаз с Мередит. Наконец он отвел взгляд и, сцепив зубы, начал задумчиво
перекатывать стакан между ладонями. Последовали бесконечные минуты неловкого
молчания, и Мередит поняла, ясно поняла, что Паркер подозревает правду.
— Паркер, — пробормотала она, готовая во всем признаться, —
если ты хочешь знать, действительно ли Мэтт и я…
— Только не говори, что переспала с ним, Мередит, — процедил
он. — Солги, если сможешь, и дай мне поверить, но не говори, что отдалась ему.
Этого я не вынесу.
Он уже осудил ее и вынес приговор… а для Мередит,
стремившейся, чтобы между ними не было ничего, кроме правды, пытавшейся
заставить его понять и, возможно, простить, эти холодные слова показались
пожизненным заключением в чистилище.
Паркер выждал несколько минут, очевидно, давая им обоим
время отделаться от неприятной темы, отставил стакан и поднялся. Обняв Мередит
за плечи, он привлек ее к себе и приподнял ее подбородок, пытаясь улыбнуться.
— Судя по тому, что ты рассказала, Фаррел, кажется, решил
повести себя как порядочный человек.
— Так и есть, — кивнула Мередит, но угрызения совести и
тяжесть на сердце оказались слишком велики — улыбка получилась кривоватой.
Паркер поцеловал ее в лоб.
— Значит, все почти кончено. Завтра мы поднимем бокалы за
твой скорейший развод и, может быть, за успешное приобретение хаустонского
участка, который ты так хотела.
Он на мгновение стал серьезным, и следующие слова заставили
Мередит запоздало сообразить, как сильно он обеспокоен делами в банке:
— Пожалуй, тебе стоит поискать другого кредитора, чтобы
финансировать постройку магазина и покупку земли. Мортон Саймонсон — третий
крупный должник банка, объявивший о банкротстве за последние шесть месяцев.
Весьма неприятное совпадение.
— Не знала, что у тебя было еще два должника-банкрота.
— Последнее время экономика явно пошла на спад, и это меня
чертовски пугает. Но ничего, — вздохнул он, ободряюще улыбаясь. — Банк не
разорится, мы в лучшей форме, чем многие конкуренты. Кстати, не можешь сделать
мне одолжение? — полушутя спросил он.
— Все что угодно, — без колебаний ответила она. Паркер
широко улыбнулся и снова обнял ее.
— Не можешь ли ты обеспечить своевременную выплату долгов
«Бенкрофт энд компани» банку «Рейнолдс Меркентайл»?
— Без всякого сомнения, — ответила Мередит, робко улыбаясь
ему.
Он поцеловал ее долгим, усталым, нежным поцелуем, который
Мередит вернула с куда большей страстью, чем обычно. После его ухода она
запретила себе сравнивать этот поцелуй с другими… жгучими, опьяняющими,
требовательными. Поцелуи Мэтта дарили страсть. Паркер предлагал любовь.
Глава 40
Мэтт стоял в центре громадного конференц-зала, примыкающего
к его кабинету, уперешись кулаками в бедра, и критически оглядывал комнату
суженными глазами. Через полчаса Мередит будет здесь, и он отчаянно,
по-мальчишески пытался произвести на нее впечатление внешними признаками своего
успеха. Секретари в приемной, имена которых он не потрудился запомнить, были
вызваны в зал, поскольку Мэтт хотел узнать их мнение об общем эффекте. Он
позвонил и Вандервилду и оставил настоятельный приказ срочно подняться наверх.
Вандервилд был почти ровесником Мередит и обладал хорошим вкусом, так что его
мнение тоже не повредит.
— Как вы считаете, Джоанна, — спросил он, — не слишком ли
мало света?
— Думаю, что в самый раз, — поспешно ответила девушка, изо
всех сил пытаясь не показать, как шокирована потрясающим открытием. Неужели
несгибаемый, недосягаемый босс подвержен таким простым человеческим слабостям,
как сомнения и тревоги? Тот факт, что он также обладал неотразимой улыбкой, был
далеко не таким удивительным. Они видели снимки улыбающегося Мэтта в журналах и
газетах, но думать не смели, что настанет тот день, когда увидят эту знаменитую
улыбку, обращенную к ним. Теперь и Джоанна и Валери старались не выглядеть
слишком взволнованными и польщенными.
