— Я не сознавала, что избегаю твоего взгляда, — солгала она
и тут же начала объяснять:
— «Бросить камень» означает продать вещь всего в два раза
дороже закупочной цены. «Товары из корзины»— вещи типа бижутерии и различной
галантереи, которые мы покупаем оптом, не глядя, по доллару за штуку. Обычно
это сверхнормативы, скопившиеся у наших постоянных поставщиков. А четвертый
вопрос? — осведомилась она, пока они ждали лифта.
«Сколько еще придется ждать, прежде чем ты станешь доверять
мне? Сколько еще придется ждать, прежде чем ты ляжешь со мной в постель?
Сколько еще придется ждать, прежде чем ты перестанешь
ускользать от меня?»
Мэтт задал последний вопрос вслух именно потому, что он был
наименее взрывоопасным, и потому, что сгорал от любопытства увидеть ее реакцию.
— И сколько еще ты собираешься играть со мной в кошки-мышки?
Озадаченная его жесткой откровенностью, Мередит вздрогнула,
но мгновенно пришла в себя и послала Мэтту веселый, задорный взгляд, вызвавший
в нем неутолимое желание целовать ее.
— Пока ты не перестанешь заставлять меня плясать под твою
дудку.
— А я думал, тебе это начинает нравиться, — пробурчал Мэтт.
— Я всегда наслаждалась твоим обществом, Мэтт, — заверила
Мередит с большей искренностью, чем намеревалась. — Просто на этот раз меня
раздражают твои мотивы.
— Я позавчера уже объяснил тебе, каковы мои мотивы, — твердо
сказал Мэтт, не расслышав за спиной шагов, приглушенных толстым голубым ковром.
— Значит, мне не нравятся те мотивы, которые кроются за
твоими мотивами, — колко пояснила она.
— За моими мотивами не кроется никаких мотивов, — тихо,
настойчиво повторил Мэтт. Сзади раздался веселый голос:
— Может, и нет, зато за спинами у вас стоят люди, и ваша
беседа становится слишком сложной, чтобы следовать ее смыслу без карты.
Оба одновременно обернулись. Марк Вреден поднял брови, но за
улыбкой крылось предупреждение Наверняка посторонние их подслушивают.
— Желаю хорошего отдыха всем, — обратилась Мередит к
секретаршам с ослепительно искусственной улыбкой.
Они спустились на первый этаж и начали проталкиваться сквозь
толпу, покупателей, направляясь к ресторану на другой стороне улицы. Однако у
одного из прилавков Мередит остановилась.
— Я хочу представить тебя миссис Миллисент, — сказала она
Мэтту. — Она ушла на пенсию год назад, но приходит помогать нам перед
Рождеством. Она будет в восторге, когда увидит тебя. Миссис Миллисент ведет
список знаменитых людей, которых видела здесь за двадцать пять лет, а особенно
восторгается кинозвездами.
— Но я не вхожу ни в ту, ни в другую категорию, — заметил
Мэтт.
— Ты знаменит и, кроме того, ухаживал за самыми блестящими,
самыми роскошными звездами, так что она подумает, будто умерла и оказалась на
небесах.
Немного раздраженный намеренным упоминанием о многочисленных
женщинах, с которыми он предположительно спал, Мэтт машинально последовал за
ней через плотные ряды покупательниц, окруживших прилавок. Его портфель
ударился о чей-то внушительный зад и зацепился за ремешок сумочки, но Мередит,
очевидно, имевшая немалый опыт в путешествиях по переполненному магазину, удалялась
как ни в чем не бывало. Владелица сумочки, очевидно, приняв его за неопытного
вора-карманника, издала возмущенный вопль.
— Ваш ремешок зацепился за мой портфель… — начал объяснять
Мэтт.
Но тут рот толстухи широко открылся:
— Вы… вы не Мэтт Фаррел? — пролепетала она.
— Нет, — солгал он и грубо протолкнулся мимо нее, пытаясь
пробраться к Мередит через море пальто и сумочек; Мередит нетерпеливо
оглянулась, вытащила его из толпы и вновь заговорила с пожилой продавщицей. Из
громкоговорителей лились громкие звуки «Звените, колокольчики», перекрывавшие
гул разговоров, и Мэтт еще с большей неловкостью обнаружил, что оказался у
прилавка с, колготками и чулками, свисавшими с вращающихся вешалок,
болтавшимися прямо перед его носом, задевавшими за волосы.
Мэтт с облегчением услышал, как Мередит назвала его имя, и,
наклонившись, обнаружил шестидесятидвухлетнюю леди, зачарованно его изучавшую.
— Как поживаете? — пробормотал Мэтт, пожимая , протянутую
руку. Но в этот момент на голову ему упал чулок, и Мэтту пришлось замолчать,
чтобы выпутаться из тонкой сетки. Он снова протянул руку, и чулок улегся на его
обтянутом кашемиром плече наподобие шарфа.
— Ах, Мередит! — возбужденно выпалила миссис Миллисент,
наблюдая, как Мэтт тщетно пытается освободиться. — Он напоминает мне Кэри
Гранта!
Мередит бросила на него скептический взгляд как раз в тот
момент, когда еще один чулок приземлился ему на ухо. Мэтт поспешно сорвал его и
бросил на прилавок, но Мередит, смеясь, отвернулась и поспешно закончила беседу
с миссис Миллисент.
Наконец они отошли и вновь начали пробираться сквозь
столпотворение. Они были уже у выхода, когда рядом оказалась покупательница, принявшая
Мэтта за карманного вора.
— Это он! — объявила она во всеуслышание, не обращая
внимания на Мередит, стоявшую за его спиной.
— Это Мэтью Фаррел, муж Мередит Бенкрофт, тот, который
ухаживал за Мег Райен и Мишель Пфайфер!
Дама, стоявшая справа, сунула Мэтту пакет с покупками.
— Нельзя ли получить ваш автограф? — спросила она, роясь в
сумочке в поисках ручки, надеясь, что Мэтт поставит свою подпись на пакете. Но
Мэтт схватил за руку Мередит и ускользнул от женщины. Позади него раздался
оскорбленный голос:
— Да кому нужен его автограф! Я только сейчас вспомнила, что
он путался еще и с порнозвездой!
Мэтт ощущал исходившее от Мередит напряжение, но только
когда, пробравшись через вращающиеся двери, они вышли в холодный зимний вечер,
он попытался оправдаться.
— Несмотря на все, что ты обо мне думаешь, — начал он, зная,
как ненавидит она его дурную славу, — люди не просят у меня автографов. Это
случилось сегодня впервые, и то потому, что наши лица постоянно мелькают во
всех выпусках новостей, не говоря уже о газетных снимках!
Мередит бросила на него полный сомнения взгляд, но
промолчала.
Ситуация в ресторане оказалась куда хуже, чем в магазине.
Тут было полно людей, сделавших рождественские покупки и теперь решивших
поужинать пораньше, и в вестибюле выстроилась очередь в два ряда.
— Думаешь, нам стоит ждать? — спросила Мередит. И прежде чем
слова слетели с языка, вокруг зажужжали голоса. Женщина, стоявшая напротив,
перегнулась через пространство в три фута, отделявшее ее ряд от того, в котором
стояли Мэтт и Мередит.