— Но не можешь ли ты точно определить источник дурного
предчувствия?
— Я думала, ты посмеешься над тем, что я сейчас сказала, —
призналась Мередит.
— Тут не над чем смеяться, особенно если ты действительно
ощущаешь что-то непонятное. Это интуиция, и ты не должна от нее отмахиваться. С
другой стороны, причина может быть в стрессе или в том, что я вновь появился в
твоей судьбе. Тогда, много лет назад, когда мы встретились, твоя жизнь
превратилась в ад. Возможно, в тебе проснулся суеверный страх и ты боишься, что
сейчас может случиться то же самое?
Мередит вздрогнула и поежилась: слишком уж точно Мэтт описал
все, что с ней творится, но все же отрицательно покачала головой, уверенная,
что причина ее мрачных предчувствий совсем в другом.
— Вряд ли во всем виноват ты или стресс, хотя никак не могу
определить, в чем загвоздка.
— Начни с того, что попытайся вспомнить с точностью до часа,
когда ты впервые почувствовала это. Откуда взялось внезапное ощущение
неловкости, беспокойства.
Мередит устало улыбнулась Мэтту.
— Последнее время я постоянно испытываю нечто подобное.
Мэтт ответил ей улыбкой:
— Надеюсь, это моя вина.
Мередит поняла смысл его слов, прерывисто вздохнула, желая,
очевидно, напомнить, что он обещал сегодня не говорить о личном, поэтому Мэтт
немедленно вернулся к прежнему разговору.
— Подумай, когда появилось внезапное ощущение чего-то
странного, несмотря на то, что, казалось, все шло хорошо?
Мередит мгновенно вспомнила тот день, когда отец объявил,
что она назначена на пост президента, но лишь потому, что Гордон Митчелл
отказался от предложения. Она обо всем рассказала Мэтту, и тот, немного
подумав, кивнул:
— Так оно и есть. Интуиция подсказывала тебе, что он ведет
себя по меньшей мере странно и уж никак не разумно с точки зрения нормального
человека. Твои инстинкты не подвели тебя. Посмотри, что произошло с тех пор: он
окончательно потерял твое доверие, и именно его вы подозреваете во
взяточничестве. Кроме того, он нарушает стандарты качества, установленные для
вашего магазина, и открыто выступает против тебя на совещаниях.
— Вижу, ты очень доверяешь своему подсознанию? — удивленно
пробормотала она.
Мэтт вспомнил о том, как много он поставил на инстинктивную
веру в то, что чувства, которые она питала к нему, еще живы — еле тлеющие
огоньки, которые он пытается раздуть в яркое пламя. Мэтт позволил себе мечтать
о взаимности, и потребность в ней росла с каждой минутой, проведенной с
Мередит. Если он потерпит поражение, его терзания будут еще мучительнее, потому
что он так отчаянно надеялся на успех. И, зная все это, Мэтт, однако, был готов
рискнуть.
— Ты понятия не имеешь, — выразительно вздохнул он, — как
сильно я верю в него. Немного поразмыслив, Мередит сказала:
— Причины моего предчувствия надвигающегося несчастья
гораздо легче определить, чем кажется. Все началось в понедельник со звонка
какого-то «доброжелателя», сообщившего что в нью-орлеанский магазин подложена
бомба. Тревога оказалась ложной, но мы потеряли на этом немало денег. Это наш
самый новый магазин, расходы на который еще не окупились. Тамошние руководители
едва сводят концы с концами, а ведь я лично гарантировала возврат долга. Если
он начнет терпеть убытки, их придется покрывать из дохода от других магазинов.
— Но почему тебя так волнует это?
— Потому что, — вздохнула Мередит, — мы слишком быстро
расширяемся и слишком много задолжали. У нас нет выбора — мы должны идти вперед
и выдерживать конкуренцию, иначе попросту рискуем выйти из моды и разориться.
Проблема в том, что у нас слишком мало наличных денег, чтобы легко выиграть
сражение, если возникнет такая необходимость или случится что-нибудь и наши
магазины начнут терять деньги.
— Но не можешь ли ты в таком случае, просто взять взаймы?
— Это нелегко сделать. Мы и так уже задолжали огромные
суммы. Однако сейчас меня беспокоит не столько это, сколько известие о том,
какое количество наших акций продается на бирже каждый день. Я заметила это по
биржевым курсам за последние пару месяцев, но предположила, что инвесторы
считают нашу компанию достаточно надежным и хорошим долгосрочным вложением. Но…
— продолжала она, пытаясь взять себя в руки, — Сэм Грин, наш поверенный,
уверен, что это верный признак готовящегося насильственного захвата компании. У
него много контактов на Уолл-стрит, и очевидно, слухи давно уже
распространяются. Паркер говорил о чем-то подобном в октябре, но мы не обратили
на него внимания. Но он может оказаться прав. Пройдет несколько недель, прежде
чем мы узнаем имена тех, кто за последнее время купил наши акции, но даже в
этом случае они не обязательно могут рассказать нам что-то действительно
важное. Если компания пожелает держать в тайне намерение захватить нас,
владельцы не будут покупать акции на свое имя, для этого у них достаточно
подставных лиц. Они могут даже класть акции на счета, открытые на
несуществующих вкладчиков, хотя это и незаконно.
Но тут Мередит опомнилась и с подозрением взглянула на
Мэтта.
— Ты ведь прекрасно знаешь, как это делается, не так ли?
Мэтт весело вздернул брови:
— Предпочитаю не комментировать подобные выпады.
— Компания, которую ты попытался захватить несколько месяцев
назад, заплатила пятьдесят миллионов, чтобы ты оставил ее в покое. У них было
чем откупиться, но мы не можем себе этого позволить, у нас попросту нет таких
денег, и мы не сумеем противостоять захвату. Боже, — сокрушенно пробормотала
она, — если «Бенкрофт» станет всего-навсего филиалом большой корпорации, я
этого не переживу.
— Поэтому следует заранее предпринять определенные шаги.
— Знаю, и совет директоров обсуждал необходимые для этого
меры, но до сих пор так и не сделал ничего по-настоящему эффективного.
Не находя себе места, Мередит встала и поворошила кочергой
уголья. За спиной раздался голос Мэтта:
— Это все или тебя тревожит что-то еще?
— Еще? — сдавленно засмеялась Мередит, выпрямившись. — Есть
кое-что еще, но все сводится к тому, что подобного никогда не случалось раньше,
и от этого ужасно тяжело на душе. Страх того, что мы стали объектом захвата и
угроз террориста, а тут еще и Паркер сообщил, что не может ссудить нам деньги
на участок в Хаустоне, и теперь придется иметь дело с новым кредитором.
— А почему Паркер отказал вам?
— Потому что сам банк сейчас нуждается в деньгах и не может
ссужать огромные суммы погрязшим в долгах клиентам. Не удивлюсь, если бедняга
Паркер тревожится, сможет ли «Бенкрофт» выплатить проценты по уже полученным
ссудам.
