Увидев во взгляде Мередит облегчение и неуверенность, Мэтт
нахмурился:
— Или все-таки я…
— Что именно?
— Подозреваемый в убийстве… в твоих глазах?
— Нет, конечно, нет!
Нервно откинув волосы со лба, Мередит вновь отвела глаза, не
в силах прекратить допрос и в то же время ненавидя себя за неуместное
недоверие, которое побуждает ее доискиваться до истины.
— Прости, Мэтт. У меня был ужасный день. Повернувшись, она
пристально вгляделась в него, наблюдая за сменой выражений на любимом лице, и
добавила:
— Отец убежден, что кто-то со дня на день сделает попытку
захватить нашу фирму.
Лицо оставалось непроницаемым, бесстрастным… настороженным?
— Он считает, что бомбы подкладывали по приказу человека или
компании, которая намеревается захватить нас.
— Возможно, он прав, — согласился Мэтт, и по холодному,
сдержанному тону Мередит сообразила, что Мэтт начинает понимать, кого считают
виновным, и презирает ее за это.
Совершенно раздавленная этими мыслями, Мередит вновь
отвернулась, и взгляд ее упал на снимок родителей Мэтта, сделанный в день
свадьбы. Такое же фото было в одном из альбомов, который она уложила в коробку
в тот день на ферме. Фотографии… Имена под ними… Имена. Девичья фамилия его
матери Коллер! «Коллер траст» купила векселя «Бенкрофт энд компани». Не будь
Мередит так расстроена всеми неприятностями, давно догадалась бы.
Боль предательства пронзила сердце тысячью иззубренных
ржавых ножей.
— Фамилия твой матери Коллер, верно? — тоскливо-глухим
голосом пробормотала она. — «Коллер Траст»— твоя компания?
— Да, — признал Мэтт, пристально наблюдая за Мередит, словно
не понимал, почему она так ведет себя.
— О Боже! — выдохнула она, отступая. — Значит, это ты скупил
наши акции и займы? Что ты намереваешься делать — предъявить векселя к оплате и
захватить нас, если не отдадим долги вовремя?
— Какая чушь! — пожал он плечами, но голос звучал со
странной настойчивостью. — Мередит, я пытался помочь тебе.
— Как именно? — вскрикнула она и, обхватив себя руками,
отпрянула:
— Скупая наши векселя и акции?
— И то и другое.
— Лжешь! — крикнула она и в этот момент с ослепительной
ясностью поняла все, и безрассудная одержимость страстью уступила место
мучительной реальности. — Ты начал скупать акции после того обеда в ресторане,
как только обнаружил, что мой отец повлиял на решение комиссии. Я видела даты.
Ты вовсе не пытался помочь мне!
— Тогда — нет, — ответил он с отчаянной искренностью. —
Первый пакет акций я купил, намереваясь накопить достаточно, чтобы получить
место в совете директоров или контрольный интерес.
— И с тех пор продолжаешь приобретать их, — вскинулась
Мередит. — Только теперь эти акции стоят тебе гораздо дешевле, потому что после
истории с бомбами упали в цене. Скажи мне правду, — дрожащим голосом
потребовала она, — истинную и полную правду. Это ты приказал убить Шпигальски?
И стоишь за всеми так называемыми угрозами террористов?
— Нет, черт возьми!
Дрожа от ярости и муки, Мередит не обратила внимания на его
слова.
— Первый случай шантажа случился на той же неделе, когда мы
обедали и ты узнал, что по вине отца комиссия тебе отказала! Странное
совпадение, не правда ли?
— Я не виновен во всем этом! — настаивал он. — Послушай
меня! Если хочешь знать всю правду, я ничего не скрою. — И уже мягче спросил:
— Ты выслушаешь меня, дорогая?
Предательское сердце вновь бешено заколотилось от звуков
голоса, назвавшего ее «дорогой», от блеска этих серых глаз. Мередит кивнула,
хотя знала, что не сможет поверить ему до конца, ведь Мэтт так умело и так
много скрывал от нее.
— Я уже признался, что начал покупать ваши акции, чтобы
отомстить Филипу. Позже, уже после твоего приезда на ферму, я начал понимать,
что значит для тебя универмаг, и сообразил также, что когда твой отец узнает
правду, сделает все возможное, чтобы разлучить нас. Нетрудно было предвидеть,
что раньше или позже он заставит тебя выбирать между мной и им. Пост президента
«Бенкрофт энд компани» или ничего, если выберешь меня. Я решил продолжать
скупать акции, чтобы помешать ему сделать это. Если бы я успел получить
контроль над советом директоров, он никогда бы не посмел тебе угрожать: ведь
основной пакет акций был бы у меня.
Но Мередит по-прежнему недоверчиво смотрела на него, не
находя в сердце прежней веры, полностью уничтоженная услышанным.
— Но ты, конечно, не мог открыть мне свои благородные
мотивы? — презрительно оглядев его, осведомилась она.
— Не знал, как ты это воспримешь.
— А вчера ты допустил, чтобы я как полная идиотка с
восторгом рассказывала о нашем новом кредиторе «Коллер траст», отлично зная,
кто владеет этой компанией.
— Я боялся, что ты посчитаешь это милостыней.
— Не настолько я глупа, — отрезала она, хотя голос дрожал и
слезы обжигали глаза. — Это не милостыня, а блестящий тактический ход. Ты
пригрозил отцу, что когда-нибудь купишь его с потрохами, и теперь выполняешь
обещание! С помощью бомб и моей глупой, слепой любви!
— Знаю, это выглядит именно так…
— Потому что это именно так! — вскричала она. — С того дня
как я приехала на ферму, чтобы рассказать, как все было в действительности
одиннадцать лет назад, ты беспощадно и бессовестно использовал все рассказанное
мной, чтобы обернуть ситуацию в свою пользу! Ты лгал мне…
— Никогда!
— Значит, намеренно вводил в заблуждение, а это то же самое!
Действовал нечестными методами, и ожидаешь при этом, что я поверю в чистоту
твоих намерений?! Так вот, я не настолько глупа!
— Опомнись, Мередит, не делай этого с нами, — хрипло
пробормотал Мэтт, с мучительным отчаянием сознавая, что вновь теряет ее.
— Одиннадцать лет предательства вновь встали между нами.
Каким-то уголком души Мередит не верила в обман. Она твердо
знала лишь то, что мошенник адвокат, о котором Мэтт обещал позаботиться, убит,
а ее отец, вставший на его пути, вот-вот станет марионеткой, пляшущей на
веревочке, конец которой держит Мэтт. Ей тоже предназначена эта участь.
— Докажи мне! — почти в истерике воскликнула она. — Мне
нужны доказательства!
Лицо Мэтта напряглось.
