— Насколько я поняла, у вас гости, и я не вовремя, —
настороженно начала она, шагнув вперед и мгновенно забыв о пробиравшемся к
двери Патрике, — но мой самолет только что прилетел из Рима, и у меня не было
иного выбора, кроме как сразу же приехать сюда. Видите ли, по пути сюда я поняла,
что Филип, вероятно, откажется видеть меня, не говоря уже о том, чтобы
поверить, а если бы Мередит и согласилась, в чем я сомневаюсь, у меня нет ее
адреса.
— Да, но откуда вы знаете мой, черт возьми?! — потребовал
ответа Мэтт.
— Вы ведь муж Мередит, верно?
— И вот-вот стану ее бывшим мужем, — неумолимо заявил Мэтт.
— Вот как… — запнулась Кэролайн, изучая недружелюбное,
замкнутое лицо человека, за которого вышла замуж ее дочь. — Кажется, мне очень
жаль слышать это. Но, чтобы ответить на ваш вопрос, должна сказать, что я
выписываю все чикагские газеты, и недавно там был большой репортаж об этом
здании и вашей квартире.
— Прекрасно, — нетерпеливо рявкнул Мэтт. — Теперь, когда вы
уже все узнали и пробрались сюда, что хотите мне сказать?
Кэролайн немного поморщилась, но тут же неожиданно
улыбнулась:
— Вижу, вам пришлось иметь дело с Филипом. Очень многие люди
после общения с ним не могут равнодушно слышать его имя.
Этого оказалось достаточно, чтобы Мэтт коротко, мрачно
улыбнулся.
— Почему вы пришли ко мне? — спросил он, делая усилие
казаться вежливым.
— На прошлой неделе Филип был в Италии, — начала Кэролайн,
расстегивая красное шерстяное пальто и разматывая шарф. — Их его слов я поняла,
что он считает, будто именно вы стоите за этой историей с бомбами, подложенными
в магазин «Бенкрофт», и считает также, что вы собираетесь захватить «Бенкрофт
энд компани». Но он ошибается.
— Приятно слышать, что хоть кто-то так считает, — язвительно
отозвался Мэтт.
— Я не считаю, я знаю.
Выведенная из себя его равнодушием и отчаянно стремясь
заставить его поверить ей, Кэролайн начала говорить быстрее:
— Мистер Фаррел, я владею большим пакетом акций «Бенкрофт
энд компани», и полгода Назад Шарлотта Бенкрофт, вторая жена Филипа, позвонила
мне. Спросила, не хочу ли я воспользоваться шансом отомстить Филипу за то, что
развелся со мной и отнял Мередит. Шарлотта возглавляет компанию «Сиборд
индастриз» во Флориде, — не к месту добавила она.
Мэтт вспомнил, как Мередит упоминала о жене своего деда.
— Она унаследовала фирму от мужа, — сказал он, нехотя
вступая в разговор.
— Да, и превратила ее в огромную холдинговую компанию,
владеющую множеством корпораций.
— И? — осведомился он, видя, что Кэролайн колеблется.
Она присмотрелась к Мэтту, пытаясь определить, что он
испытывает в этот момент, но лицо оставалось замкнуто-отчужденным.
— А теперь Шарлотта пытается прибавить к своим владениям
«Бенкрофт энд компани». Спросила, не соглашусь ли я голосовать своими акциями в
ее пользу, если она скупит достаточно, чтобы приобрести контрольный пакет. Она
ненавидит Филипа, хотя вряд ли догадывается, что мне известна причина этой
ненависти.
— Уверен, что он дал ей для этого тысячи причин, —
иронически вставил Мэтт, отворачиваясь и натягивая смокинг.
Дверной замок непрерывно жужжал; в спальню доносились
обрывки беседы. По-видимому, гости все прибывали.
— Она ненавидит Филипа, — упорно повторила Кэролайн, —
потому что хотела заполучить его, а не отца и из кожи вон лезла, чтобы затащить
его в постель, даже после того как обручилась с его отцом. Но Филип и знать ее
не желал, а как-то раз терпение его лопнуло. Он сказал отцу, что Шарлотта —
просто грязная, продажная шлюха, которая хочет выйти за Сирила ради денег, а
сама вешается на шею ему — Филипу. Он сказал правду, но Сирил был влюблен в нее
и винил во всем сына, хотя поверил ему и отложил свадьбу. Шарлотте, которая в то
время работала секретарем у Сирила, пришлось ждать несколько лет, прежде чем
тот решился жениться на ней. Так или иначе, несколько месяцев назад я сгоряча
пообещала Шарлотте, что, возможно, проголосую за нее, когда она попытается
захватить компанию, но у меня было время подумать. И я изменила решение.
Конечно, Филип кого хочешь способен довести собственными глупостью и
упрямством, но Шарлотта — истинное воплощение зла. У нее нет сердца. Через
несколько недель она позвонила и сообщила, что кто-то еще скупает акции
«Бенкрофт»и поэтому они поднялись в цене.
Мэтт знал, что всему причиной он, но ничего не ответил, и
Кэролайн продолжила:
— Шарлотта впала в панику. Она пообещала, что пойдет на все,
лишь бы добиться понижения курса, а уж потом сделает попытку захвата. После
этого я сразу же услышала о бомбах, подложенных в магазины в самый сезон
рождественской торговли, и котировка мгновенно упала.
Наконец-то Мэтт получил недостающую часть головоломки —
мотив, которым руководствовалась Шарлотта. Основной ее целью было нанести ущерб
не зданиям, а деловым операциям. У Шарлотты Бенкрофт имелись личные мотивы, и
кроме того, достаточно денег, чтобы сначала осуществить захват корпорации,
сильно задолжавшей банкам, а затем выждать, пока «Бенкрофт энд компани» вновь
начнет приносить доход.
— Нужно сообщить полиции, — сказал Мэтт, поворачиваясь к
телефону, стоявшему на ночном столике.
— Знаю, — кивнула Кэролайн. — Вы сейчас туда звоните?
— Нет. Хочу все рассказать человеку по имени Олсен, у
которого есть связи в местной полиции. Завтра он отправится туда с вами и
сделает все, чтобы вас не приняли там за помешанную или, того хуже, не
выставили подозреваемой в шантаже и терроризме.
Кэролайн, не шевелясь, с окаменевшим от изумления лицом
ждала, пока Мэтт набирал код и номер другого города и приказывал некоему Олсену
первым же самолетом вылететь в Чикаго. И все для того, чтобы помочь почти
незнакомой женщине!
Кэролайн изменила первоначальное мнение о Мэтте как о самом
неприступном человеке из всех, кого встречала, и решила, что Фаррел попросту не
желает иметь ничего общего с семейством Бенкрофт, включая и Мередит, судя по
тому, как он холодно объявил, что вскоре станет бывшим ее мужем.
Повесив трубку, он записал два телефонных номера в блокноте
и оторвал листок бумаги;
— Вот номер домашнего телефона Олсена. Позвоните ему сегодня
вечером в любое время и условьтесь о встрече. Второй номер мой на случай, если
у вас возникнут проблемы.
Он повернулся к ней, и Кэролайн заметила, что в глазах
больше нет враждебности. Он по-прежнему держался отчужденно и, очевидно, не
желал иметь с ней никаких отношений. Но оттаял достаточно, чтобы сказать:
