Филип уже взял пальто со стула, но тут, забыв обо всем,
окинул дочь разъяренным взглядом:
— С чего это тебе вздумалось говорить подобные вещи?
— Потому что единственный, кто может сравниться с тобой в
несгибаемой, стальной силе воли, это Мэтью Фаррел! Это правда, и ты сам все
понимаешь, — мягко добавила она, — по-своему он очень на тебя похож —
проницательный, неуязвимый и готов пойти на все, чтобы добиться цели. Сначала
ты ненавидел его, потому что он был никем и осмелился переспать со мной. Но еще
больше ты возненавидел его за то, что он не пожелал тебе покориться, его нельзя
было ни согнуть, ни унизить с той самой первой ночи в клубе, когда ты приказал
выгнать Мэтта, и потом, после женитьбы. — Она улыбнулась печальной, незлобивой
улыбкой и спокойно докончила:
— Ненавидишь Фаррела, потому что он единственный, кто
оказался таким же неукротимым, как и ты.
Словно оставшись равнодушным к ее отповеди, Филип
холодновато процедил:
— Ты ведь не любишь меня, верно, Мередит? Мередит сама не
понимала, что испытывает к отцу. Он дал ей жизнь, но пытался управлять каждым
шагом, каждым вздохом. Никто не мог обвинить Филипа в том, что он не заботится
о дочери, не следит за ней, потому что с самого раннего детства он не спускал с
нее глаз. И хотя испортил ей жизнь, тем не менее делал все из любви —
удушливой, властной, собственнической любви.
— Я люблю тебя, — нежно улыбнувшись, чтобы смягчить горечь
слов, призналась она, — но мне не нравится многое из того, что ты делаешь.
Ранишь людей, не задумываясь и не сожалея, совсем как Мэтт.
— Я делаю то, что считаю нужным, — перебил он, натягивая
пальто.
— А сейчас необходимо исправить тот вред, что ты успел
причинить Мэтту, — напомнила Мередит, — в «Гленмуре»и комиссии по
районированию, и только потом я свяжусь с Мэттом и постараюсь все уладить.
— И ты думаешь, что он удовлетворится этим и согласится на
развод? — саркастически осведомился Филип.
— Да, потому что тут есть одно преимущество — Фаррел желает
видеть меня своей женой не больше, чем я его — мужем. Сейчас он жаждет мести,
но не настолько безумен, чтобы жертвовать собственной жизнью, лишь бы отплатить
тебе и мне. По крайней мере я на это надеюсь. Ну а теперь ты дашь мне слово
завтра же позвонить и попытаться изменить решение комиссии по районированию?
Филип взглянул на дочь, явно преодолевая внутреннее
сопротивление:
— Подумаю.
— Но этого недостаточно.
— Больше я ничего не могу сказать. «Он явно блефует», —
решила Мередит, всматриваясь в замкнутое лицо, и с облегчением поцеловала отца
в щеку. Закрыв за ним дверь, она еще с четверть часа сидела, задумчиво
уставившись в угасающий огонь, прежде чем вспомнила, что сказал Паркер о
завтрашнем совещании совета директоров. Они собираются избрать исполняющего
обязанности президента! И Паркер не собирается участвовать в голосовании из-за
своих отношений с Мередит! Сегодня, однако, она настолько измучилась, что даже
не находила в себе сил волноваться.
Блок дистанционного управления телевизором лежал на столе,
и, потянувшись к нему, Мередит неожиданно вспомнила о телеинтервью Мэтта с
Барбарой Уолтере. Она говорила о его успехе у знаменитых женщин, и Мередит
снова пожала плечами. Как она могла поверить, что может быть счастлива с
Мэттом? Она и Паркер понимают друг друга, всю жизнь вращаются в одних кругах,
принадлежат к одному классу — классу людей, которые занимаются
благотворительностью и посвящают свое время решению насущных проблем общества.
Они не обсуждают собственное богатство на людях и по телевизору, не говорят о
пошлых любовных связях!
«И сколько бы денег ни прибавилось у Мэтью Фаррела, — с
горечью думала она, — с какими бы знаменитыми красавицами он ни спал,
по-прежнему останется таким, каким был всегда, — безжалостным, злобным и
высокомерным. Жадным, бессовестным…»
Мередит в тупом изумлении уставилась на погашенный экран
телевизора. Странно… но почему-то ей казалось, что у него сложилось столь же
низкое мнение о ней! Правда, после всех высказываний в адрес Мэтта и его отца
она сама о себе не слишком хорошо думала. Какой дешевый прием — оскорблять
человека за его происхождение… и кроме того, Мередит всегда питала нечто вроде
безмолвного восхищения людьми, обладающими достаточной силой тела и духа, чтобы
заниматься тяжелым физическим трудом. Немалое мужество необходимо, чтобы день
за днем возвращаться к неблагодарной, не требующей умственной отдачи работе,
единственным вознаграждением за которую служил еженедельный выплатной чек.
Мередит издевалась над семьей и воспитанием Мэтта лишь потому, что не смогла
отыскать другого уязвимого места.
Резкий звонок телефона отвлек ее от невеселых мыслей, и
Мередит взяла трубку. Громкий взволнованный голос Лайзы ударил в уши:
— Мер, как все прошло? Ты сказала, что позвонишь сегодня
после встречи с Фаррелом!
— Знаю, я пыталась разыскать тебя, когда вернулась в офис,
но не смогла.
— Я ненадолго уходила. Так все же чем окончилось? Мередит
уже дважды рассказывала о столкновении с Мэттом, и у нее просто не осталось
сил, чтобы повторять все в третий раз.
— Неудачей. Можно я расскажу подробности завтра?
— Понимаю. Как насчет ужина?
— Хорошо. Но только завтра моя очередь готовить.
— О нет, — поддразнила Лайза. — У меня еще с того раза
несварение не прошло! Лучше я куплю что-нибудь в китайском ресторанчике!
— Ладно, только плачу я!
— Справедливо. Принести что-нибудь еще?
— Если хочешь услышать насчет моей встречи с Мэттом, принеси
пачку салфеток.
— Настолько все плохо?
— К сожалению.
— В таком случае, может, стоит принести револьвер? —
пошутила Лайза. — И после ужина можно будет отправиться его выслеживать.
— Не искушай меня, — отозвалась Мередит, невольно улыбаясь.
Глава 29
На следующий день, ровно в половине второго, Мередит вышла
из рекламного отдела и направилась к своему кабинету. Все утро, где бы она ни
появлялась, люди оборачивались и глядели ей вслед, и у Мередит не возникало
сомнений, в чем причина такого внимания. Она раздраженно нажала кнопку лифта,
не переставая думать о новой безобразной выходке Салли Мэнсфилд, напечатавшей в
«Трибюн» очередную заметку;
«Друзьям Мередит Бенкрофт, ошеломленным тем, как высокомерно
она осадила самого завидного жениха Чикаго Мэтью Фаррела на благотворительном
балу в опере две недели назад, пришлось пережить новое потрясение. Парочка
обедала вместе в» Лендриз» за одним из самых уютных столиков в глубине зала.
Правда, наш холостяк поистине не любит зря терять времени: тем же вечером он
сопровождал великолепную Элишу Эйвери на премьеру «Укрощения строптивой»в
«Литтл Тиэтер».
