— Не могу поверить, что ты сделала это! — взорвалась
Мередит. — Что, если ты забеременеешь? Что, если девчонки начнут сплетничать?
Что, если твои родители узнают?
Но Лайза была настроена не менее решительно:
— Ты не мой опекун и не отвечаешь за меня, так что прекрати
вести себя как моя мамаша! Если желаешь дожидаться, пока Паркер Рейнолдс или
другой мифический рыцарь на белом коне примчится, подхватит тебя и унесет в
постель, — это твое дело, но не вмешивайся в мою жизнь и не считай, что другие
обязаны вести себя точно так же. Мне плевать на весь этот вздор о чистоте,
который вдалбливали нам в головы монахини в Святом Стефане! — продолжала Лайза,
швыряя блейзер в шкаф. — Если ты оказалась достаточно глупой, чтобы поверить
им, оставайся вечной девственницей, но не требуй от меня того же! И я не такая
дура, чтобы забеременеть, — Билл пользовался презервативом. Кроме того, ни одна
из девчонок и словом не обмолвится, потому что все уже д. — «.: переспали с
мальчишками. Единственной шокироканной крошкой-девственницей в этой комнате
была ты.
— Довольно, — холодно перебила Мередит, отходя к своему
столу. Несмотря на внешнее спокойствие, девушка изнывала от смущения и
угрызений совести. Она действительно чувствовала себя ответственной за Лайзу,
потому что добилась для подруги стипендии в Бенсонхерсте. Более того, Мередит
признавала, что ее моральные принципы устарели и скорее подходят для монастыря
и поэтому она не имеет права читать нравоучения Лайзе. Она и сама сыта по горло
подобными наставлениями.
— Я не собиралась осуждать тебя, Лайза, просто беспокоилась,
вот и все.
После нескольких моментов напряженного молчания Лайза
повернулась к подруге:
— Мер, прости меня.
— Забудь, — отозвалась Мередит. — Ты была права.
— Вовсе нет, — горячо возразила Лайза, с отчаянной мольбой
глядя на Мередит. — Дело в том, что я совсем другая и никогда не буду такой,
как ты. Я, честно, пыталась.
Откровенное признание вызвало мрачную улыбку на лице
Мередит.
— Но почему ты хочешь быть похожей на меня?
— Потому что, — криво усмехнулась Лайза и, имитируя Хэмфри
Богарта, прохрипела:
— У тебя есть класс, беби. Класс с большой буквы.
Их первая настоящая стычка кончилась перемирием, которое
было отпраздновано в этот же вечер за молочными коктейлями в кафе-мороженом
Паулсона.
Глядя на фотографии, Мередит вспомнила об этой ночи, но тут
ее бесцеремонно вернула к действительности Линн Маклолин. Просунув в голову в
дверь, девушка звонко объявила:
— Утром звонил Ник Терне из телефона-автомата! Сказал, что
вы уже отключили свой телефон, и что он собирается сегодня заглянуть ненадолго.
— Которой из нас он звонил? — осведомилась Лайза. Линн
ответила, что Ник хотел поговорить с Мередит, и исчезла. Лайза немедленно
подбоченилась и с притворной яростью обрушилась на подругу:
— Я так и знала! Прошлой ночью он не сводил с тебя глаз,
хотя я только что на голове не стояла, пытаясь привлечь его внимание! Зря я
учила тебя пользоваться косметикой и подбирать одежду!
— Опять ты, — отпарировала Мередит, улыбаясь, — относишь на
свой счет мой жалкий успех у немногих парней! и Ник Терне учился на
предпоследнем курсе в Йеле и, верный традициям, приехал в Вермонт, чтобы
присутствовать на церемонии окончания школы его сестрой, и ослепил всех Девушек
красивым лицом и идеальной фигурой спортсмена. Но стоило ему бросить взгляд на
Мередит, остальные отошли на второй план, и Ник даже не делал из этого тайны.
— Жалкий успех у немногих парней? — повторила Лиза,
выглядевшая очаровательной даже сейчас, с рыжими волосами, сколотыми на голове
в беспорядочный узел. — Если бы ты встречалась хотя бы с половиной мальчиков,
которые назначали тебе свидания за последние два года, то побила бы мой рекорд,
я просто уверена в этом!
Она хотела добавить еще что-то, но тут в приоткрытую дверь
постучала сестра Ника.
— Мередит, — позвала она, беспомощно улыбаясь, — внизу ждет
Ник с парой приятелей. Приехали сегодня утром из Нью-Хейвена. Говорит, что
твердо намерен помочь тебе собраться, отвезти, куда захочешь, или сделать
предложение руки и сердца, в зависимости от того, что ты предпочтешь.
— Пришли несчастного влюбленного и его друзей сюда, —
смеясь, объявила Лайза, и когда Триш Терне ушла, подруги обменялись
веселыми-понимающими взглядами. Две полные противоположности. Совершенно
согласные во всем.
За последние четыре года они сильно изменились, особенно
Мередит. Лайза всегда была ослепительно красива, ей не приходилось носить очки
или страдать от детской полноты. А Мередит два года назад на карманные деньги
купила контактные линзы, что избавило ее от очков и позволило привлечь внимание
к необыкновенным глазам. Природа и время позаботились обо всем остальном,
придав законченность тонко очерченному лицу, блеск и густоту волосам и округлив
фигуру в нужных местах.
Лайза с ее кудрявыми пылающими волосами и яркой внешностью в
восемнадцать лет выглядела земной и вызывающе красивой. Мередит, напротив,
казалась уравновешенной, исполненной достоинства и безмятежно прекрасной.
Мужчин привлекало бьющее фонтаном жизнелюбие Лайзы, а улыбчивая сдержанность
Мередит служила вызовом. Где бы ни появились обе девушки, мужские головы
неизменно поворачивались, словно подсолнухи за солнцем. Лайза наслаждалась
вниманием, она обожала волнующее предвкушение встречи и восхитительные новые
романы. Мередит, наоборот, совершенно равнодушно относилась к своему успеху у
мужчин. Хотя ей нравилось встречаться с мальчиками, ходить с ними на лыжные
прогулки и танцы, свидания Мередит с юношами доставляли ей удовольствие, но
отнюдь не вызывали того безумного волнения, на которое она рассчитывала.
И к поцелуям Мередит относилась равнодушно. Лайза относила
это за счет того, что Мередит, совершенно непонятно почему, идеализировала
Паркера, и теперь сравнивала с ним каждого мужчину, с которым была знакома.
Конечно, это в какой-то мере объясняло безразличие Мередит, но, по правде
говоря, беда крылась в том, что она с самого детства воспитывалась среди
взрослых и росла под присмотром отца, властного, привыкшего к беспрекословному
подчинению. И хотя с мальчиками из Личфилда было неплохо проводить время, она
чувствовала себя гораздо старше их.
С юных лет Мередит твердо знала, что хочет получить диплом
колледжа и занять подобающее ей место в компании отца. Парни из Личфилда, даже
их старшие братья, казалось, не имели в жизни других интересов, кроме секса,
спорта и выпивки. Для Мередит идея отдаться какому-то мальчишке только для
того, чтобы добавить свое имя к списку бенсонхерстских девственниц, побежденных
учениками Личфилда, по слухам, висевшему в актовом зале школы, казалась не
только бессмысленной, но и унизительной.
