— Я заметила, что вы никогда не приводите домой школьных
друзей, — кивнула миссис Эллис, нервно ломая руки, — но думала, это оттого, что
живете так далеко.
— Нет, дело не в этом, — покачала головой Мередит, вновь
бросаясь на постель и смущенно разглядывая домашние шлепанцы, точную копию тех,
которые носил отец. Невзирая на огромное богатство, он испытывал благоговейное
почтение к деньгам, поэтому вся одежда дочери приобреталась лишь в случае
крайней необходимости и должна была удовлетворять строжайшим требованиям
прочности и добротности. — Просто я неудачница и белая ворона.
— Когда я была маленькой, — неожиданно кивнула миссис Эллис,
— мы всегда подсмеивались над отличниками.
— Беда не в отметках, — грустно улыбнулась Мередит, — и не в
том, как я выгляжу. Вот это все… — Она широким жестом обвела просторную,
обставленную старинной мебелью спальню, похожую на все остальные сорок пять
комнат особняка Бенкрофтов:
— Все считают меня придурочной, потому что по настоянию отца
Фенвик возит меня в школу.
— Ну и что в этом плохого, позвольте спросить?
— Остальные идут туда пешком или приезжают на школьном
автобусе.
— И?..
— И не являются туда на «роллс-ройсе»с водителем! — И
Мередит почти с завистью добавила:
— Их отцы — сантехники и бухгалтеры. Один даже работает в
нашем магазине.
Не в силах ничего возразить против логики умозаключений
девочки и не желая признаться, что все это чистая правда, миссис Эллис тем не
менее сказала:
— Но эта новая девочка в школе… она не находит странным, что
Фенвик вас возит?
— Нет, — виновато хмыкнула Мередит, отчего глаза за стеклами
очков неожиданно сверкнули, — потому что считает Фенвика моим отцом. Я
объяснила, что мой отец работает на богатых людей — владельцев магазина.
— Не может быть!
— Честное слово… И мне ничуть не стыдно! Нужно было с самого
начала так и сказать всем в классе, да только врать не хотелось.
— А разве сейчас вы не солгали? — укоризненно вздохнула
миссис Эллис.
— Это не совсем ложь, — жалобно проговорила Мередит. — Отец
как-то объяснил, что «Бенкрофт энд компани»— корпорация, а корпорацией на самом
деле владеют акционеры. Поэтому как президент компании отец, по крайней мере
формально, считается служащим, нанятым акционерами. Понимаете?
— Не очень, — призналась экономка. — Кто же владеет акциями?
Мередит смущенно потупилась:
— В основном мы.
Подобные принципы работы «Бенкрофт энд ком-пани»—
знаменитого универмага, расположенного в самом центре Чикаго, казались экономке
совершенно непостижимыми, но Мередит часто выказывала необыкновенное для
четырнадцатилетней девочки умение разбираться в бизнесе. Хотя, с внезапным, но
безнадежным осуждением отца Мередит подумала миссис Эллис, что тут
сверхъестественного, если человек обращает внимание на собственную дочь лишь
для того, чтобы в очередной раз прочесть ей наставление, как лучше управлять
магазином. Вероятнее всего, именно Филипа Бенкрофта следует винить за то, что
девочка никак не может приспособиться к школьной жизни. Он обращался с дочерью,
как со взрослым человеком, и настаивал, чтобы она в любой ситуаций
разговаривала и вела себя соответственно. В тех редких случаях, когда он
принимал друзей, Мередит доверялась роль хозяйки дома. В результате девочка
совершенно непринужденно чувствовала себя среди взрослых, но понятия не имела,
о чем говорить со сверстниками.
— Вы правы насчет одного, — продолжала Мередит. — Я больше
не желаю дурачить Лайзу Понтини. Просто подумала, что если у нее будет время
узнать меня получше, она не отвернется от меня, узнав, что на самом деле Фенвик
— наш водитель. Она ничего не заподозрила единственно потому, что никого не
знает в нашем классе и всегда уходит домой сразу после занятий. У Лайзы семь
братьев и сестер, и она должна помогать по дому.
Миссис Эллис неуклюже похлопала Мередит по руке, пытаясь
придумать какие-нибудь ободряющие слова.
— Утро вечера мудренее, — объявила наконец экономка,
прибегая к очередной избитой банальности, в которых привыкла находить утешение,
и, захватив поднос, направилась к выходу. Остановившись у самого порога, она
обернулась;
— И помните, — наставляла она Мередит натужно-веселым голосом,
— будет и на вашей улице праздник.
Девочка не знала, плакать ей или смеяться. — Спасибо, миссис
Эллис, вы мне очень помогли.
И, дождавшись, пока за экономкой закроется дверь, она
медленно подняла альбом. Когда вырезка из «Трибюн» была крепко приклеена к
странице, Мередит долго смотрела на нее, потом осторожно коснулась смеющихся
губ Паркера. Мысль о том, как она будет кружиться в его объятиях, заставила ее
вздрогнуть от ужаса, смешанного с предвкушением чего-то ослепительного. Сегодня
четверг. Вечер у мисс Эппингем послезавтра. Целая вечность ожидания!
Мередит, вздохнув, перелистала страницы большого альбома.
Сначала шли очень старые, пожелтевшие вырезки с выцветшими от времени снимками.
Альбом когда-то принадлежал ее матери, Кэролайн, и служил единственным ощутимым
доказательством того, что Кэролайн Эдварде Бенкрофт вообще существовала на
свете и жила в этом особняке. Все остальные принадлежащие ей вещи были убраны
из дома по приказу Филипа Бенкрофта.
Кэролайн Эдварде была актрисой, правда, не особого таланта,
если верить критикам, но, без сомнения, очаровательной и обаятельной женщиной.
Мередит изучала поблекшие снимки, но не читала заметок, потому что знала
наизусть каждое слово. Она помнила, что Кэри Грант провожал мать на церемонию
присуждения наград Академии в 1955 году, а Дэвид Наивен считал ее самой
ослепительной красавицей в подлунном мире, и что Дэвид Селзник приглашал
Кэролайн сниматься в одной из своих картин. Мередит помнила также, что мать
играла в трех бродвейских мюзиклах, и критики, уничтожающе отзывавшиеся об ее
игре, превозносили, однако, стройные ножки и идеальную фигуру. Репортеры
светской хроники намекали на страстные романы между Кэролайн и почти всеми
героями-любовниками в спектаклях и фильмах. В альбом были вклеены снимки Кэролайн,
закутанной в дорогие меха, на вечеринке в Риме, в черном вечернем платье без
бретелек — в игорном зале Монте-Карло. На одной фотографии она в узеньком
бикини загорает на пляже в Монако, на другой — катается в Гстааде на лыжах в
компании олимпийского чемпиона Швеции. Для Мередит было очевидным, что Кэролайн
постоянно окружали привлекательные мужчины.
Последняя вырезка была наклеена матерью полгода спустя после
поездки в Гстаад. На фотографии Кэролайн в роскошном белом подвенечном платье,
смеясь, сбегает вниз по ступенькам собора под руку с Филипом Бенкрофтом под
дождем из рисовых зерен. Ведущие светской хроники из кожи вон лезли, чтобы
описать свадьбу, ставшую событием сезона. На прием в «Палмер Хаус-хотэл»
представители прессы не допускались, но тем не менее скрупулезно перечислили
всех знаменитых гостей, приглашенных счастливым женихом, — от Вандербильдов и
Уитни до судей Верховного суда и четырех американских сенаторов.
