Правда, было крайне трудно осознать то, что элегантная
молодая наследница, встреченная им в загородном клубе, очаровательная
блондинка, которая глазом не моргнув пила коктейли с шампанским, и держала себя
с гордым достоинством, действительно свернулась рядом с ним клубочком и мирно
спит в его объятиях, а в ее чреве растет его ребенок.
Его ребенок.
Мэтт распластал пальцы на ее животе и улыбнулся в темноте,
потому что Мередит представления не имела о его чувствах к младенцу. И о том,
что он испытал, когда она даже не попыталась избавиться от ребенка… и от него,
Мэтта. Вчера, когда она говорила о возможностях выбора, одно лишь слово» аборт»
вызвало у него тошноту.
Он хотел говорить с ней о малыше и признаться, что в
действительности переживает, но считает себя эгоистичным подонком, потому что
все случившееся так расстраивает ее. Кроме того, Мередит ужасала встреча с
отцом, и любой разговор о беременности напоминал ей о том, что ждет впереди.
Столкновение с отцом… Улыбка Мэтта померкла. Этот человек —
настоящий подонок, но каким-то образом смог воспитать самую удивительную
женщину, когда-либо встреченную Мэттом, и за это он ему бесконечно благодарен.
И только поэтому был готов сделать все на свете, лишь бы ослабить
напряженность, когда в воскресенье повезет Мередит к отцу. Придется помнить,
что Мередит — единственный ребенок Филипа Бенкрофта, и по причинам, понятным
только ей, она любила этого высокомерного мерзавца.
Глава 10
— Где Мередит? — спросил Мэтт Джули, вернувшись домой на
следующий день.
Сестра подняла глаза от стола, за которым делала уроки.
— Уехала кататься верхом. Сказала, что вернется еще до того,
как ты будешь дома, только ты явился на два часа раньше. — И с улыбкой
добавила:
— Интересно, что это тебя так тянет сюда?
— Хрюшка несчастная, — пробурчал Мэтт, взъерошив ее темные
волосы и направляясь к черному ходу.
Вчера Мередит сказала Мэтту, что любит кататься верхом,
поэтому сегодня утром он зашел к соседу и договорился с ним, что тот одолжит
Мередит одну из своих лошадей.
Оказавшись во дворе, он миновал заросший сорняками участок,
бывший когда-то огородом его матери, и начал внимательно вглядываться в
окружающие поля, пытаясь обнаружить Мередит. Он был уже на полпути к забору,
когда увидел Мередит, и едва не затрясся от страха. Гнедая лошадь ровным
галопом шла вдоль забора, а Мередит низко пригнулась к самой ее шее, не обращая
внимания на то, что длинные белокурые волосы развеваются по ветру. Когда
Мередит приблизилась, Мэтт понял, что она собирается свернуть и направить
лошадь к амбару. Он тоже устремился туда, не сводя с нее глаз, чувствуя, как
сердце бьется ровнее, а страх тает. Мередит Бенкрофт сидела в седле как
настоящая аристократка — легко, гордо, и лошадь беспрекословно повиновалась ей.
— Привет, — окликнула она с раскрасневшимся, сияющим лицом и
остановила лошадь у амбара, рядом с копной гнилого сена. — Нужно немного
поводить ее, — добавила она.
Мэтт потянулся к узде, но тут все случилось одновременно:
Мэтт зацепился за зубья старых грабель лежавших на земле как раз в тот момент,
когда Мередит перекинула ногу через спину лошади, чтобы спрыгнуть, и рукоятка
грабель, взлетев, ударила животное по носу. Лошадь, возмущенно фыркнув,
взбрыкнула. Мэтт отпустил узду и безуспешно попытался схватить Мередит, а она
сползла спиной вперед и свалилась на сено, но тут же соскользнула на землю.
— Черт возьми! — выругался он и, нагнувшись, схватил ее за
плечи:
— Ты ушиблась?
Мередит, благополучно приземлившаяся на сено, не пострадала,
просто ужасно смутилась и сконфузилась.
— Ушиблась? — повторила она с комическим ужасом, быстро
вскочив на ноги. — Моя гордость не просто ранена, она уничтожена, истреблена…
Мэтт, тревожно сузив глаза, присматривался к ней.
— А малыш?
Мередит перестала стряхивать пыль и соломинки с джинсов,
позаимствованных у Джули.
— Мэтт, — сообщила она с видом заносчивого превосходства,
держась за многострадальную задницу, — это не то место, где находится ребенок.
Мэтт наконец понял, что она имеет в виду, как именно упала.
Радость и облегчение, охватившие его, были так велики, что он нашел в себе силы
немного подразнить Мередит. Бросив на нее деланно-недоуменный взгляд, он
осведомился:
— В самом деле? Невероятно.
Несколько минут Мередит с удовольствием наблюдала, как он
прогуливает лошадь, но потом вспомнила кое-что и радостно улыбнулась:
— Сегодня я довязала тебе свитер! — объявила она. Мэтт
остановился и с сомнением уставился на нее:
— Ты переделала эту длинную веревочную штуку в свитер? Для
меня?
— Ну конечно, нет! — оскорбленно хмыкнула Мередит. — Та
длинная штука вроде веревки вязалась просто для практики. А сегодня я связала
свитер, то есть не свитер, а жилет, но это все равно. Хочешь посмотреть?
Мэтт кивнул, но выглядел при этом таким ошеломленным, что
Мередит закусила губу, пытаясь не рассмеяться. Через несколько минут она
появилась на пороге дома с бежевым жилетом крупной вязки, с воткнутым в него
крючком и мотком пряжи. Мэтт как раз выходил из амбара, и они снова встретились
у копны с сеном.
— Ну вот, — пробормотала она, вынимая из-за спины свою ношу,
— что ты об этом думаешь?
Взгляд Мэтта, полный нескрываемой тоски, скользнул по ее
рукам и поднялся к невинно-доверчивому лицу. Он был явно ошеломлен и тронут
неожиданным подарком ибо никогда не предполагал, что Мередит может сделать
что-то специально для него. Она сама не ожидала такой реакции и теперь
чувствовала некоторую неловкость из-за того, что внезапно решила подшутить над
Мэттом.
— Поразительно! — наконец выговорил он. — Как по-твоему, он
мне впору?
Мередит была уверена в этом. Она сама перебрала свитеры,
сложенные в шкафу, чтобы не ошибиться и купить нужный размер, а когда привезла
домой жилет, постаралась отпороть все этикетки.
— Думаю, да.
— Дай-ка я примерю.
— Прямо здесь? — спросила Мередит и, когда Мэтт кивнул,
вытащила крючок, пытаясь побороть неотступные угрызения совести.
Мэтт с бесконечной осторожностью взял у нее жилет, натянул
поверх полосатой рубашки и поправил воротник.
— Ну как? — поинтересовался он, подбоченившись и слегка
расставив ноги.
Выглядел он великолепно — широкоплечий, узкобедрый,
грубовато-красивый, и убийственно-сексуальный даже в этих выцветших джинсах и
недорогом свитере.
