— Продажа пальто в Бостоне, где температура на этой неделе
опустилась до обычного для этого времени года уровня, поднялась на десять
процентов по сравнению с прошлой неделей.
— Меня не интересует прошлая неделя! Я хочу лишь знать,
почему продажа пальто снизилась по сравнению с прошлым годом.
Мередит только вчера вечером поговорила по телефону с
подругой, работавшей в» Уименс уэа дейли «, и теперь попыталась успокоить
разъяренного отца.
— Согласно» УВД «, — объяснила она, — цифры продажи пальто
значительно снизились во всех магазинах. В следующем выпуске они даже
собираются напечатать статью по этому поводу.
— Мне нужны не извинения, а объяснения, — перебил отец, и
Мередит немного поморщилась, но лишь слегка. С того дня, когда она вынудила
отца признать ее ценность как работника, тот из кожи вон лез, желая доказать ей
да и всем окружающим, что он ничем не выделяет дочь. Напротив, он почти не
хвалил ее и выговаривал строже, чем остальным.
— Объяснение очень простое, — спокойно пояснила она, —
жакеты. По всей стране цифры продаж повысились на двенадцать процентов.
Филип выслушал ее, но ничем, кроме кивка, не показал, что
признателен. Вместо этого он повернулся к Ротману, и сухо осведомился:
— И что мы собираемся делать со всеми оставшимися пальто?
— Мы сократили заказы на пальто, Филип, — терпеливо сказал
он, — и излишков не будет.
Правда, Тед не добавил, что именно Тереза Бишоп посоветовала
ему переключиться с пальто на жакеты, но Гордон Митчелл, вице-президент,
отвечавший за торговлю платьями, аксессуарами и детской одеждой, немедленно
указал на промах Ротмана:
— Насколько я припоминаю, жакеты были куплены вместо пальто,
когда Тереза объяснила, что тенденция к укорачиванию юбок заставит женщин
носить в этом году не пальто, а жакеты.
Мередит понимала: Митчелл вмешался не потому, что хотел
приписать всю честь открытия Терезе; просто не хотел, чтобы Ротмана похвалили.
Митчелл никогда не упускал возможности очернить остальных вице-президентов в
глазах руководства. Мелочный злобный человечек, он всегда вызывал в Мередит
чувство омерзения, несмотря на красивую мужественную внешность.
— Конечно, мы все знаем и ценим проницательность и
ясновидение Терезы, — с уничтожающей иронией бросил Филип.
Он терпеть не мог женщин-руководителей, особенно в своей
фирме, и все это знали. Тереза картинно закатила глаза, но не осмелилась
поглядеть на Мередит в поисках сочувствия — сделать это означало выказать нечто
вроде взаимной зависимости, слабости, и обе были слишком научены горьким
опытом, чтобы дать это заметить своему грозному президенту.
— Как насчет новых духов, которые должна рекламировать эта
рок-звезда? — требовательно спросил Филип, глядя сначала в свои заметки, а
потом на Теда Ротмана.
— Духи» Харизма «, — пояснил Ротман. — А певицу зовут Черил
Эдерли, она рок-звезда и секс-символ, которая…
— Я знаю, кто она, — перебил Филип. — Так» Бенкрофт» сможет
подписать с ней контракт на эксклюзивную продажу ее духов или нет?
— Пока неизвестно, — неловко пробормотал Тед. Косметика и
парфюмерия обычно приносили огромную прибыль, и получить эксклюзивные права на
представление сенсационных новых духов было огромной удачей. Это означало
бесплатную рекламу компании-производителя и огромный наплыв покупателей,
стремившихся поближе увидеть настоящую звезду, когда та явится в магазин, чтобы
демонстрировать новый аромат. Все эти обезумевшие женщины начнут в драку
расхватывать духи.
— То есть как неизвестно? — рявкнул Филип. — Вы сами
говорили, что права у нас в кармане.
— Эдерли колеблется. Насколько я понимаю, она стремится
избавиться от имиджа рок-звезды и желает стать серьезной актрисой, но…
Филип со злостью отбросил ручку:
— Ради Господа Бога! Плевать мне на ее карьерные
устремления! Я лишь желаю знать, успеет ли «Бенкрофт» перехватить права на
презентацию ее духов, а если нет, почему?
— Я пытаюсь ответить вам, Филип. — осторожно, успокаивающе
начал Тед. — Эдерли желает впервые представить свои духи в первоклассном
магазине, чтобы создать себе новый изысканный имидж.
— Но что может быть более стильным, чем «Бенкрофт»? —
нахмурился Филип и, не ожидая ответа на риторический вопрос, поинтересовался:
— Вы обнаружили, с кем еще она ведет переговоры?
— С «Маршал Филдз».
— Но это абсурд! Они не смогут сделать для нее столько,
сколько мы! И по классу куда ниже нас!
— К сожалению, именно наш класс и представляет собой
проблему.
Филип побагровел от ярости, но Тед поднял руки:
— Видите ли, когда мы начали переговоры, Эдерли хотела
создать новый, строгий имидж, но агент и адвокаты почти убедили ее, что сейчас
было бы ошибкой отказываться от старого образа рок-звезды и секс-символа,
заслужившего поклонение стольких поклонников-подростков. По этой причине они
обратились к «Филду»и считают его чем-то вроде компромиссного решения.
— Но мне нужна эта презентация, Тед, — безапелляционно
заявил Филип. — Я настаиваю на этом. Предложите им большую долю прибылей, если
необходимо, или пообещайте, что оплатите часть расходов на рекламу в газете.
Конечно, не особенно зарывайтесь, но помните — мне необходимы эти духи.
— Сделаю все, что смогу.
— Разве вы уже не исчерпали свои возможности? — презрительно
бросил Филип и, не ожидая ответа, повернулся к вице-президенту, сидевшему рядом
с Ротманом, потом к третьему, четвертому, подвергая каждого такому же
безжалостному перекрестному допросу, как Ротмана. Цифры продаж были
превосходны, и каждый администратор был на своем месте. Филип знал это, но
вместе со здоровьем ухудшался и его характер. Последним под обстрел попал
Гордон Митчелл.
— Эти платья от Доминик Аванти выглядят как половые тряпки,
словно много лет провалялись на складе, и, конечно, их не покупают.
— Одна из причин, почему они не продаются, — объявил
Митчелл, бросив злобный, осуждающий взгляд на босса Лайзы, — в том, что ваши
подчиненные сделали все возможное, лишь бы выставить эти платья в самом
невыгодном свете! Чья это идея надеть на манекены шляпы с блестками и перчатки?
Босс Лайзы Нил Нордстром свысока оглядел рассерженного
вице-президента:
— По меньшей мере Лайза Понтини и ее команда смогли хоть
как-то украсить это тряпье!
— Довольно, джентльмены, — устало перебил Филип. — Сэм, —
спросил он главного юриста, сидевшего по левую руку, — как насчет иска,
предъявленного женщиной, которая упала в мебельном отделе и повредила спину?
