— Паршивый двуличный лицемер и шовинист, — вмешался Том,
нагибаясь к столу, чтобы налить себе чашку кофе из серебряного кофейника.
— Совершенный абсурд! — раздраженно бросил Телбот. — Я
изучал списки и с уверенностью могу сказать, что среди руководства достаточно
много женщин и представителей национальных меньшинств.
— Не верю я никаким спискам.
— Иисусе, да что это с тобой. Том? — рявкнул он,
поворачиваясь на стуле и окидывая Тома разъяренным взглядом. — Каждый раз,
когда мы приобретаем компанию, ты начинаешь придираться к вице-президенту по
кадрам. За что ты их, спрашивается, так не любишь?
— Наверное, потому, что почти все они готовы лизать зад
начальству, а сами рвутся к власти.
— Включая Уолдропа?
— Особенно Уолдропа.
— И какой из твоих прославленных инстинктов заставляет тебя
верить этому?
— Он два дня подряд отпускает комплименты по поводу моей
манеры одеваться. Никогда не верю человеку, который расхваливает мой пиджак,
особенно если сам при этом одет в строгий серый костюм.
Приглушенные смешки нарушили напряжение, воцарившееся в
комнате, и даже Дэвид, видимо, расслабился.
— Существует ли иная причина считать, что он лжет
относительно своих методов найма и продвижения по службе персонала?
— Еще бы, — фыркнул Том и, стараясь не окунуть рукав в
чашку, потянулся за сахарницей. — Я уже пару недель слоняюсь вокруг этого
здания, и пока ты был занят изучением людских ресурсов, не смог не заметить
одной маленькой детали.
Он замолчал и принялся размешивать сахар в кофе, чем вывел
из себя всех присутствующих, кроме Мэтта, продолжавшего рассматривать Эндерсона
со спокойным интересом. Наконец Том откинулся на спинку стула и, положив ногу
на ногу, поднес к губам чашку.
— Том! — не выдержав, сухо сказал Дэвид. — Нельзя ли перейти
к делу, иначе это совещание никогда не кончится. Что же ты заметил, пока
слонялся у здания?
Том, ничуть не смутившись, поднял мохнатые брови и ответил:
— Я видел, кто сидит в личных кабинетах.
— И что же?
— Да то, что там не было ни одной женщины, только мужчины,
если не считать бухгалтерии, где в любой фирме по традиции менеджеры — женщины,
да еще паре-тройке женщин выделены отдельные кабинеты с секретаршами в
приемной. Это и заставило меня подумать: что, если наш приятель Уолдроп раздает
пышные титулы, чтобы осчастливить дам и приукрасить отчеты? Если здесь
действительно много женщин-руководителей, где их секретари? И где кабинеты?
— Я все проверю, — процедил Дэвид. — Конечно, я и сам это
обнаружил бы, но лучше знать заранее. Кроме того, мы собираемся привести
систему отпусков и тарифную сетку в соответствие с нормами «Интеркорпа».
Хаскелл дает своим людям трехнедельный отпуск после трех лет работы и
четырехнедельный после восьми лет. Такая политика обходится компании в целое
состояние и, кроме того, приводит к постоянной необходимости нанимать временных
сотрудников.
— А оплата? — осведомился Мэтт.
— Ниже нашей. Хаскелл считал, что лучше дать служащим
продленные отпуска, чем выплачивать приличное жалованье. Как только я выработаю
определенные рекомендации и получу основные цифры, мы встретимся и все
обговорим.
Следующие два часа Мэтт внимательно слушал доклады остальных
и выносил решения. После обсуждения дел в «Хаскелл» перешли к насущным
вопросам, касающимся «Интеркорпа», начиная от грозящей забастовки членов
профсоюза на текстильной фабрике в Джорджии и кончая заводом, который Мэтт
намеревался построить для нужд компании «Хаскелл» на большом участке земли,
который приобрел в Саутвилле.
В течение всего времени лишь один человек, Питер Вандервилд,
не вступал в разговор и внимательно слушал, совсем как талантливый, но немного
ошеломленный старшекурсник, пытавшийся приобрести опыт и знания у группы
экспертов. Двадцативосьмилетний молодой Питер, бывший чудо-ребенок Гарварда с
коэффициентом умственного развития настоящего гения, специализировался в
поисках потенциальных приобретений для «Интеркорпа», анализировал их
доходность, а затем давал Мэтту рекомендации. «Хаскелл электронике» также была
выбрана Вандервилдом и стала уже третьей компанией, купленной по его
предложению. Мэтт послал его с остальной командой в Чикаго, с тем чтобы Питер
самолично узнал и понял, что происходит с фирмами после перехода во владение
«Интеркорпа». Мэтт хотел, чтобы Питер увидел то, чего не найдешь в финансовых
отчетах, на которые так безоговорочно полагался молодой человек, когда давал
заключение о выгодности покупки, понял, что на свете существуют главные
бухгалтеры, не спешившие собирать долги, и вице-президенты по кадрам,
проводившие исподтишка политику дискриминации.
Мэтт прислал его сюда, поскольку понимал, что, несмотря на
блестящие способности, молодой человек по-прежнему нуждается в руководстве.
Более того, Питер мог быть дерзким и сверхчувствительным, самоуверенным и
застенчивым, в зависимости от ситуации, и именно эти свойства Мэтт намеревался
обуздать. Да, Питер был настоящим гением, но эту гениальность следовало
направить в нужное русло.
— Питер, — обратился к нему Мэтт, — есть ли какие-то
соображения по вашей части, которые мы должны выслушать?
— У меня есть несколько компаний, которые могут стать
превосходными приобретениями, — оживился молодой человек. — Не так велики, как
«Хаскелл», но чрезвычайно доходны. Одна из них — чудесная маленькая компания по
программному обеспечению в Кремниевой Долине…
— Никаких программных обеспечении, Питер, — твердо заявил
Мэтт.
— Но объединенный Комитет по тылу… — начал Питер.
— Только не программное обеспечение, — перебил Мэтт. — Пока
это слишком рискованное предприятие!
И видя, как краска смущения ползет по щекам Вандервилда,
напомнил себе, что его цель — направлять необычайные таланты молодого человека,
а не душить его инициативу. Мэтт, подавив нетерпение, добавил:
— К вам это не имеет никакого отношения, Питер. Я ведь
никогда не говорил, как отношусь к компаниям по программному обеспечению. Что
еще вы можете рекомендовать?
— Вы упоминали как-то, что хотите расширить наши
коммерческие владения, — нерешительно начал Питер. — Одна такая компания в
Атланте, вторая — в Чикаго и третья — в Хаустоне. Хозяева хотят их продать.
Первые две имеют лишь административные здания, высотные и пониже. Третья, в
Хаустоне, в основном вкладывала средства в земельные участки. Владеют ею братья
Тори, получили по наследству от отца и, по слухам, не выносят друг друга.
Все еще страдая после бесцеремонной отповеди Мэтта, Питер
поспешил закончить перечень недостатков:
