— Что у тебя на уме?
— Замужество.
Мэтт замер, и Элиша заметила, как внезапно похолодели его
глаза. Но слова оказались еще более уничтожающими:
— С кем?
Уязвленная намеренным оскорблением и взбешенная тактической
неудачей в попытке вынудить Мэтта принять решение, Элиша гневно воззрилась в
непроницаемое лицо, но тут же напряжение ее покинуло.
— Наверное, я это заслужила, — призналась она.
— Нет, — коротко ответил Мэтт, разозлившись на собственную
бестактность, — не заслужила.
Элиша сконфуженно, настороженно взглянула на него и слегка
улыбнулась:
— Но по крайней мере теперь мы знаем, как обстоят дела —
пока.
Ответная улыбка Мэтта была холодно-сдержанной и явно
обескураживающей. Элиша со вздохом положила ладонь на сгиб его руки.
— Ты, — прямо призналась она, — самый жесткий человек из
тех, кого я встречала! — И, пытаясь немного исправить положение, кокетливо
искоса взглянула на него:
— Как физически, так и эмоционально, конечно.
Лайза показала швейцару изящную карточку с выгравированным
приглашением и, поспешно скинув пальто, зашагала в зал, пытаясь отыскать
глазами Паркера и Мередит. Заметив наконец светлую голову Паркера у самого оркестрового
возвышения, Лайза направилась туда, протиснувшись мимо Элиши Эйвери, которая
медленно шла рядом с очень высоким темноволосым широкоплечим мужчиной, чье лицо
показалось Лайзе смутно знакомым. Мужчина повернул голову и оценивающе
посмотрел вслед яркой рыжеволосой незнакомке, одетой в широкие гаремные
шаровары из красного атласа и черный бархатный жакет. Лоб обвивала черная
бархатная лента, вышитая бисером. Этот нетрадиционный и совершенно неподходящий
для такого собрания ансамбль на Лайзе казался единственно удачным и необычайно
красивым.
Другие мужчины считали так… но не Паркер.
— Привет, — поздоровалась она, подходя ближе к Паркеру,
наполнявшему бокал из фонтана.
Он повернулся, неодобрительно сузив глаза и чуть морщась при
виде Лайзы, и та мгновенно вспыхнула:
— О нет! — театрально провозгласила она, — с притворной
тревогой глядя в красивое взбешенное лицо. — Неужели эталонная планка опять
поднялась вверх?
Разъяренный взгляд скользнул от глубокой ложбинки между
грудей к лицу, на котором стыла издевательская улыбка.
— Почему ты не одеваешься, как все нормальные женщины? —
придирчиво осведомился он.
— Не знаю, — призналась Лайза, задумчиво хмурясь, и, немного
помолчав, с сияющей улыбкой объявила:
— Возможно, та же извращенность характера, что заставляет
тебя описывать имущество у вдов и сирот. Где Мередит?
— В дамском салоне.
Обменявшись столь нехарактерными для обоих грубостями, что,
впрочем, вошло у них в привычку за много лет знакомства, молодые люди стоически
избегали смотреть друг другу в глаза и вместо этого сосредоточили внимание на
окружающих. И тут неожиданно справа от них поднялось какое-то приглушенное
волнение, словно первый порыв ветра, предвещающий бурю. Телевизионщики и
репортеры, до этого спокойно прохаживавшиеся между гостями, мгновенно
оживились, готовые Наброситься на добычу. Вспышки камер сверкали как молнии, и
Лайза, вытянув шею, заметила, что репортеры осаждают темноволосого мужчину,
которого она видела с Элишей Эйвери. Телекамеры были направлены прямо ему в
лицо, но незнакомец мужественно вел даму вперед, через взрывы вспышек и орду
репортеров, размахивающих микрофонами.
— Что это? — удивилась Лайза, нерешительно глядя на Паркера.
— Не вижу… — начал тот, со сдержанным интересом наблюдая за
суматохой, но стоило толпе расступиться, напряженно сжался:
— Это Фаррел.
Имя в сочетании со смутно знакомым лицом наконец подсказало
Лайзе, что Элишу привез на этот бал бессердечный неверный бывший муж Мередит.
Вне себя от ненависти, она наблюдала, как Мэтт останавливается, чтобы ответить
на вопросы журналистов, пока Элиша виснет на его руке, улыбаясь фотографам;
Несколько долгих мгновений Лайза стояла, не двигаясь с
места, вспоминая, сколько горя принес Мередит этот человек, обдумывая только
сейчас возникший, весьма соблазнительный план мести. Что, если подойти сейчас к
нему и прямо в лицо, перед пресмыкающимися писаками назвать грязным подонком?
Правда, Мередит это наверняка не понравится, Мередит ненавидит сцены и, кроме
того, ни один человек на свете, кроме Паркера и Лайзы, не знает об отношениях
Мередит и Фаррела. Мередит! Лайза вспомнила о подруге как раз в ту минуту,
когда эта же мысль поразила и Паркера, на мгновение стерев учтиво-безразличное
выражение, с которым тот наблюдал за Фаррелом.
— Мередит знала, что он будет тут? — охнула она. Паркер,
сжав ее руку, приказал:
— Найди Мередит и предупреди, что Фаррел здесь! Лайза
послушно повернулась и попыталась пробраться сквозь толпу. Имя Мэтью Фаррела
уже передавалось шепотом среди гостей словно странная молитва. Пока Лайза
проталкивалась ближе, Мэтт уже успел отделаться от всех репортеров, кроме Салли
Мэнсфилд, сторожившей за его спиной. Стоя у подножия парадной лестницы, Мэтт,
однако, не спешил поворачиваться и о чем-то беседовал со Стентоном Эйвери.
Следя одним глазом за Фаррелом, чтобы вовремя предупредить Мередит о том, где
он находится, Лайза ринулась вперед, но тут же остановилась, с беспомощным
ужасом глядя на Мередит, которая неожиданно появилась на верхней площадке.
Все пропало! Она не успеет добраться до подруги раньше, чем
та очутится рядом с Фаррелом! Лайза стояла, боясь шевельнуться, но находя
мрачное удовлетворение в том, что Мередит сегодня выглядит более
сногсшибательной, чем всегда. В великолепном презрении, к современной моде, она
надела вечернее платье с широкой юбкой и без бретелек из мерцающего белого атласа,
с тесно облегающим корсажем, расшитым речным жемчугом, белым бисером и
крохотными стразами. На шее сверкало ослепительное колье из рубинов и
бриллиантов — либо подарок Паркера, в чем Лайза была склонна сомневаться, либо
скорее всего взятое напрокат из ювелирного отдела универмага.
На полпути вниз Мередит остановилась, чтобы поздороваться с
престарелой парой, и Лайза затаила дыхание. Рядом с ней оказался Паркер, с
тревогой переводящий взгляд с Фаррела на Салли Мэнсфилд.
Прислушиваясь к тому, что говорит Стентон, Мэтт поискал
глазами Элишу, еще не вернувшуюся из дамской комнаты, но тут кто-то окликнул
его по имени… или ему это показалось. Повернув голову, Мэтт оглянулся в
направлении голоса… поднял глаза…
И замер, не донеся до рта бокал с шампанским. Перед ним
появилась женщина, бывшая когда-то восемнадцатилетней испуганной девочкой и
ставшая ненадолго его женой. Теперь он понял, почему представители прессы так
любили сравнивать ее с молодой Грейс Келли. Идеальная фигура, прекрасное лицо,
светлые волосы, свернутые элегантным узлом на затылке и перевитые маленькими
белыми розами… Мередит Бенкрофт казалась самим воплощением безмятежности и
душевного равновесия. За те годы, что они не виделись, она стала еще красивее,
а нежное лицо излучало поистине чарующее сияние. Мимо нее нельзя было пройти
равнодушно.
