Я дернула головой, чтобы высвободить подбородок.
— А тебе как кажется: со мной все в порядке?
— Мне кажется, что ты прекрасна. И ужасно хочется тебя поиметь. Причем хочется так, что сил нет терпеть. Однако это чревато опасными последствиями. Я могу снова попытаться вернуться в исходное положение, поэтому мне, наверное, стоит тебя отпустить, раз уж ты сама об этом просишь.
— Что-что, а красиво говорить ты умеешь, — буркнула я, неожиданно поняв, что ничуть не задета.
Ведь, по правде сказать, столь неистовое желание овладеть мною служило в моих глазах серьезным оправданием всему прочему.
Подхватив сумочку, я поднялась на нетвердых ногах. Сейчас первым делом необходимо как можно скорее отсюда убраться. А потом, после работы, можно немного посидеть в одиночестве с бокалом вина.
Кросс встал вместе со мной.
— Я заканчиваю в пять. И зайду за тобой.
— Нет. Это ничего не изменит.
— Черта с два не изменит.
— Кросс, не будь таким самонадеянным. Да, я на секунду потеряла самоконтроль, но по-прежнему не хочу того, чего хочешь ты.
Его пальцы сжали дверную ручку.
— Еще как хочешь. Ты просто не желаешь принять мою манеру тебе это предлагать. Ну что ж, будем повторять встречи и попытки.
Ну да, конечно. Он все решил за меня.
Прикрыв ладонью его пальцы, я надавила на дверную ручку, а потом, поднырнув под его руку, выскочила за дверь. Секретарь Кросса, поспешно встав из-за стола, обалдело вытаращился на меня, как, впрочем, и сидевшие в приемной посетители: женщина и двое мужчин.
— Скотт проведет вас в мой кабинет. Я сейчас вернусь, — раздался за моей спиной голос Кросса.
Уже возле приемной он перехватил меня — его рука прошлась по моим ягодицам и легла на бедро. Не желая устраивать сцен, я отстранилась только тогда, когда мы дошли до лифтов.
Он спокойно нажал на кнопку вызова.
— Так не забудь, Ева, в пять часов.
— Я занята, — буркнула я.
— Тогда завтра.
— Занята до конца выходных.
— С кем? — натянуто спросил он, встав передо мной.
— Это не твое…
— Не надо, — закрыл он мне ладонью рот. — Потом скажешь. И прежде чем произнести «никогда», посмотри на меня и честно признайся: похож я на человека, которому говорят «нет»?
Лицо его было суровым, а взгляд прищуренных глаз — непреклонным. Я поежилась. Уверенности в том, что в волевом противоборстве с Гидеоном Кроссом победа будет за мной, у меня, естественно, не было.
Проглотив комок в горле, я дождалась, когда он опустит руку.
— Думаю, нам обоим не помешает слегка остыть. Взять хотя бы пару дней на размышления.
— В понедельник после работы, — заявил он.
Тут двери лифта открылись. Я вошла внутрь, повернулась к нему и строго сказала:
— В понедельник за ланчем.
На ланч отводится один час, и это служило своего рода гарантией.
— У нас непременно все получится, Ева, — было последним, что я услышала, прежде чем двери закрылись.
Однако его слова прозвучали не как обещание, а скорее как угроза.
* * *
— Не переживай, Ева, — сказал Марк, когда я, с опозданием чуть ли не на четверть часа, нарисовалась возле своего рабочего стола. — Ты ничего не пропустила. Я сам задержался за ланчем с мистером Лимэном и только-только вернулся.
— Спасибо.
Но все равно чувствовала я себя ужасно. Казалось, мое так хорошо начинавшееся пятничное утро было в другой жизни.
До пяти мы плотно работали, обсуждая заказ для ресторанов быстрого питания и сопоставляя возможные подходы к рекламе сети бакалейных магазинов.
— Тут бы неплохо ввернуть что-нибудь про прекрасных любовников, — пошутил Марк, который и понятия не имел о том, насколько подходила его шутка к моей личной жизни.
Я только-только выключила компьютер и как раз вытаскивала из ящика сумочку, когда у меня на столе зазвонил телефон. Бросив взгляд на циферблат и убедившись, что сейчас ровно пять, я решила не отвечать, потому что формально рабочий день закончился. Но потом, вспомнив о своем затянувшемся ланче, я решила себе в наказание снять трубку:
— Офис Марка Гэррити…
— Ева, солнышко, Ричард сказал, что ты забыла мобильник в его кабинете.
Услышав голос матери, я тяжело вздохнула и обмякла на стуле. Перед моим мысленным взором тут же возник скрученный носовой платок — непременный атрибут ее истерики. Эта деталь всегда бесила меня, но и вызывала дикую жалость.
— Привет, мама. Как ты?
— О, спасибо. Все прекрасно.
Голос моей мамы казался чем-то средним между голосами Мэрилин Монро и Скарлетт Йохансон, то есть был слегка хрипловатым и одновременно девически нежным.
— Клэнси уже завез его к тебе на работу и оставил у охранника внизу. Ведь сейчас без сотового как без рук. Никогда не знаешь заранее, когда понадобится позвонить…
Конечно, можно сохранить телефон и просто переадресовывать поступающие на него звонки на мой новый номер, который мама не знала, но сейчас меня заботило другое.
— А что говорит доктор Петерсен о твоей мании выслеживать меня по сотовому телефону?
— Доктор Петерсен знает, как я о тебе беспокоюсь, — помолчав, ответила она.
— Мама, — сказала я, ущипнув себя за переносицу, — по-моему, самое время опять устроить нам общую встречу.
— О… ну да, конечно. Доктор тоже говорил, что хотел бы снова с тобой увидеться.
«Возможно, поскольку подозревает, что ты не больно-то откровенна».
— Знаешь, мне очень нравится моя новая работа, — сменила я тему.
— Это замечательно, Ева! А твой босс хорошо к тебе относится?
— О да, он чудесный. О лучшем и мечтать не приходится.
— А он симпатичный?
— Даже очень. Но уже занят, — улыбнулась я.
— Черт побери, с хорошими мужчинами всегда так!
Она рассмеялась, а я расплылась в довольной улыбке.
Меня радовало, когда она была счастлива, и мне очень хотелось, чтобы это случалось как можно чаще.
— Жду не дождусь нашей завтрашней встречи на благотворительном обеде.
Моника Трэмелл-Баркер-Митчелл-Стэнтон являлась неотъемлемым элементом жизни высшего общества: блистательная красавица, которая явно не могла пожаловаться на недостаток внимания.
— Давай выберем денек, — восторженно пропела мама, — и проведем вместе, ты, я и Кэри. Сходим в спа-салон, почистим перышки, отмоемся до блеска. Думаю, после такой напряженной работы тебе не помешает массаж.
