— А женщины сойдут? — спросила я, чтобы снять напряженность.
У него поднялись брови.
— Я знаю, что парень, с которым ты делишь квартиру, бисексуал. Ты тоже?
— А тебя это волнует?
— Я не стану делить тебя ни с кем. Меня это не устроит. Ева, твое тело принадлежит только мне.
— А твое принадлежит мне? Исключительно?
Его взгляд опалял огнем.
— Да. И надеюсь, ты будешь извлекать из этого частое и немалое преимущество.
Ну что ж, посмотрим…
— Но ты видел меня голой, — поддразнила я с хрипотцой в голосе. — Ты знаешь, что получаешь, а я нет. То, что мне удалось увидеть до сих пор, мне нравится, но это было не все.
— Это можно исправить прямо сейчас.
При мысли о том, что он разденется для меня, я нервно заерзала. От него это не укрылось, и рот его порочно скривился.
— Нет, не стоит, — с сожалением произнесла я. — А то в пятницу, помнится, я основательно задержалась.
— Тогда вечерком.
Я тяжело сглотнула:
— Годится.
— К пяти я разберусь со всеми делами.
Он непринужденно вернулся к еде, довольный тем фактом, что мы с ним только что согласовали и обозначили в своем сегодняшнем расписании «сводящий с ума секс».
— Но торопиться не стоит, — заметила я, открывая мини-бутылочку кетчупа. — Я планировала после работы пойти в тренажерный зал.
— Пойдем вместе.
— Правда?
Я перевернула бутылочку и постучала по донышку. Гидеон взял у меня бутылочку и с помощью ножа выложил кетчуп на мою тарелку.
— Похоже, мне не помешает сбросить избыток энергии до того, как я увижу тебя голой. Уверен, ты ведь хочешь сохранить завтра способность ходить.
Я уставилась на него, удивленная непринужденностью, с которой было сделано это заявление, хотя, судя по своеобразному выражению на его лице, то была не совсем шутка. У меня внутри все сжалось от мучительного предвкушения. Было нетрудно вообразить, что собирается проделать со мной Гидеон Кросс, и моя тяга к нему лишь усилилась. Но тут я вспомнила, что тянуло к нему не меня одну:
— Магдалена может стать для меня проблемой.
Откусив от бургера кусок, Гидеон запил его водой.
— Она сказала, что говорила с тобой и разговор вроде как не удался.
Я отдала должное ее последовательности и продуманным попыткам убрать меня с дороги. Мне следовало проявлять осторожность, да и Гидеону не мешало бы что-то насчет нее предпринять, например отделаться от нее хотя бы на время.
— Да уж, не удался, — согласилась я. — Но знаешь, меня как-то не порадовали ее заверения в том, что ты не уважаешь женщин, с которыми трахаешься, и что в тот момент, когда ты запихнул в меня свой член, я перестала для тебя существовать.
Гидеон окаменел.
— Она так и сказала?
— Слово в слово. И еще добавила, что приберегает тебя до той поры, когда ты перебесишься.
— Да быть такого не может!
В его низком голосе послышались гневные нотки.
У меня скрутило желудок от понимания того, что сейчас, в зависимости от того, что скажет Гидеон, дела могут обернуться или по-настоящему хорошо, или по-настоящему плохо.
— Ты мне не веришь?
— Конечно верю.
— Она может стать для меня проблемой, — повторила я, не желая закрывать тему.
— Она не станет проблемой. Я с ней поговорю.
Сама мысль о том, что он будет с ней говорить, была мне отвратительна, потому что вызывала бешеную ревность. И с этим надо было что-то делать.
— Гидеон…
— Да?
Он покончил с бургером и принялся за картошку.
— Так уж вышло, что я чертовски ревнива, а потому способна на глупости. — Я поковырялась в тарелке. — Тебе следует хорошенько подумать и решить для себя, действительно ли ты хочешь иметь дело с женщиной, наделенной таким обостренным чувством собственного достоинства. С самого начала наших отношений это было для меня больным вопросом. Я знала, что с ума сойду, если не буду иметь право объяснить свою позицию.
— Теперь у тебя такое право есть.
— Ну вот, ты даже не хочешь говорить со мной серьезно! — покачала я головой, отправив в рот еще кусочек чизбургера.
— Да я в жизни своей не был так серьезен, как нынче. — Протянув руку, Гидеон провел кончиком пальца по уголку моего рта и слизал налипший на него соус. — Знаешь, ты ведь не одна обладаешь собственническим чувством. Я и сам склонен считать свое только своим.
Вот уж в чем, а в этом я ни минуты не сомневалась.
Я откусила еще кусочек, думая о предстоящем вечере. Меня сжигало нетерпение. Мне до смерти хотелось увидеть Гидеона голым. До смерти хотелось пройтись по всему его телу руками и губами. До смерти хотелось еще раз довести его до безумия. Я была чертовски близка к отчаянию из-за того, что не могу прямо сейчас оказаться под ним, ощутить, как он наваливается на меня, проникает в меня, все сильнее, все глубже…
— С такими мыслишками ты опять опоздаешь, — грубовато заметил он.
— Откуда ты знаешь, что у меня за мысли? — удивилась я.
— Да у тебя все на лице написано. И я намерен добиться того, чтобы такое выражение появлялось на твоем лице как можно чаще.
Гидеон накрыл свою тарелку, встал, достал из кармана визитную карточку и положил рядом со мной. На обратной стороне карточки он написал номера домашнего и сотового телефонов.
— Вопрос, учитывая все, о чем мы говорили, звучит по-дурацки, но мне нужен номер твоего мобильного.
— Ох! — Мне стоило немалых усилий отвлечься от постельных образов. — Как обзаведусь, сообщу сразу же. Покупка телефона — моя первоочередная задача.
— А что случилось с тем, с которого ты посылала сообщения на той неделе?
Я наморщила нос.
— Мама использовала его, чтобы отслеживать мои передвижения по городу. Она как ребенок… одержима желанием от всего меня уберечь.
— Понимаю. — Он погладил мою щеку костяшками пальцев. — Ты это имела в виду, когда говорила, что мать за тобой надзирает?
— Да, к сожалению.
— Хорошо. Вопрос с телефоном решим после работы, а потом отправимся на тренировку. Он тебе нужен, с ним спокойнее. Да и я хочу иметь возможность звонить тебе всякий раз, когда возникнет желание.
Больше в меня уже не лезло, и я, положив остаток бургера, вытерла рот и руки.
— Было очень вкусно. Спасибо.
— Всегда рад доставить удовольствие. — Он подался ко мне и на миг коснулся губами моих губ. — Тебе надо в ванную комнату?
