— Помоемся и закажем что-нибудь из ресторана на нижнем этаже. Если, конечно, ты сама не захочешь спуститься.
— Сомневаюсь, чтобы я могла ходить.
Вспышка его улыбки на миг остановила мое сердце.
— Рад, что не я один.
— Ты прекрасно выглядишь.
— А чувствую себя и вовсе феноменально. — Он присел на кровать и, ласково улыбнувшись, убрал волосы с моего лба.
Мне показалось, будто в его глазах промелькнуло что-то странное, и у меня защемило в груди. Я вдруг дико испугалась.
— Прими со мной душ, — сказал он, погладив мою руку.
— Дай минутку, чтобы прийти в себя, и я к тебе присоединюсь.
— Хорошо.
Он ушел в ванную, предоставив мне возможность полюбоваться его рельефной спиной и упругой задницей. Я вздохнула от чисто женского восхищения этим непревзойденным образцом самца.
Послышался шум воды. Я села на кровати и спустила ноги, ощущая восхитительную дрожь. Взгляд мой упал на слегка выдвинутый ящик прикроватного столика, и я увидела лежащие там презервативы.
У меня скрутило желудок. Отель был слишком высокого класса, чтобы снабжать всех постояльцев кондомами наряду с непременной Библией.
Трясущейся рукой я выдвинула ящик и обнаружила там внушительный набор противозачаточных средств, включая женскую вагинальную мазь и гель, разрушающий сперматозоиды. Сердце мое бешено заколотилось, в то время как в голове всплыли воспоминания о том, как мы, охваченные похотью, попали в эту гостиницу. Гидеон не спрашивал на входе, какой номер свободен. И, несмотря на наличие у него универсального ключа, он не стал бы соваться наугад, рискуя вломиться в занятые апартаменты… если только не знал заранее, что именно этот номер будет свободен.
Ну конечно, это был его личный номер, помещение для траха, снабженное всем необходимым, чтобы хорошо провести время с женщиной, и служившее ему именно для этих целей.
Когда я поднялась на ноги и подошла к шкафу, до моего слуха донеслось, как стеклянная дверь душевой кабины в ванной открылась, а потом закрылась снова. Раздвинув двери шкафа из ореха, я заглянула внутрь. Там висела мужская одежда на все случаи жизни: деловые рубашки и брюки, а также джинсы и хаки. А потом я похолодела. Жар вожделения сменился болезненным страданием.
В правом отсеке шкафа были аккуратно сложены футболки, трусы и носки. А в верхнем ящике слева — секс-игрушки, причем нераспакованные.
В нижние ящики заглядывать не стала. Я и так уже увидела достаточно.
Я надела штаны и прихватила одну из футболок Гидеона, причем, пока одевалась, вспоминала правила, усвоенные на психотерапевтических занятиях.
Не держи это в себе. Объясни партнеру, что вызывает у тебя негативные ощущения. Выявите эту причину и преодолейте ее.
Быть может, не будь я настолько потрясена глубиной своих чувств к Гидеону, то легко со всем этим справилась бы. Не исключено, не будь у нас с ним только что умопомрачительного секса, я чувствовала бы себя не столь ранимой и уязвимой. Не знаю. Знаю лишь одно. Сейчас я ощущала себя слегка грязной, в какой-то мере использованной и жутко травмированной. Это уязвляло особенно сильно, и у меня возникло прямо-таки детское желание причинить ему ответную боль.
Собрав противозачаточные средства и секс-игрушки, я швырнула их на постель. И пока он дразнящим, дурашливым голосом звал меня, я взяла свою сумку и свалила.
ГЛАВА 10
Опустив голову, я стыдливо проскочила мимо регистрационной стойки и покинула отель через боковую дверь. При воспоминании о портье, поздоровавшемся с Гидеоном, когда мы садились в лифт, меня бросило в краску: можно себе представить, что он обо мне подумал. Уж ему ли не знать, для каких целей держал Гидеон этот номер. Мне никак не удавалось отделаться от мысли, что я была еще одной в бесконечной череде его любовниц, и уж точно ею являлась с того момента, как мы вошли в отель.
Трудно ему было, что ли, задержаться у стойки и взять номер, который был бы только нашим?
Поначалу я бесцельно брела по улицам. Уже стемнело, и город жил ночной жизнью, которая разительно отличалась от дневной. На тротуарах заметно прибавилось тележек с горячими закусками, уличные торговцы предлагали самый разнообразный товар: картины в рамах, сувенирные футболки, видеодиски.
С каждым шагом адреналин, заставивший меня пуститься в бегство, улетучивался. Я представила себе, как Гидеон, выйдя из ванной, находит в пустом номере разбросанные по кровати секс-игрушки, и меня охватило злорадное веселье. Постепенно я начала успокаиваться… и серьезно задумываться над тем, что же все-таки на самом деле произошло. Было ли, например, совпадением то, что Гидеон привез меня в фитнес-клуб, находившийся рядом с его личным сексодромом?
Мне вспомнился разговор, состоявшийся в его кабинете, и то, как старался он объяснить свое поведение, чтобы удержать меня. Происходившее между нами смущало и беспокоило его так же, как и меня, а я прекрасно знала, что в таком состоянии легко поддаться соблазну пойти по протоптанной дорожке. И разве я сама не поступила так же? У меня годы ушли на психотерапевтические занятия, и я знала, что если тебе сделали больно, то надо постараться найти достойный выход из создавшегося положения, а не спасаться бегством.
Раздираемая сомнениями, я зашла в итальянское бистро и, устроившись за столиком, заказала бокал красного вина и пиццу в надежде, что вино и еда уймут внутреннюю дрожь и позволят мне все как следует обдумать.
Как только официант принес вино, я, не ощущая вкуса, залпом выпила полбокала. Мне уже не хватало Гидеона, не хватало того веселого, игривого расположения духа, в котором он пребывал, когда я смылась. Я вся пропиталась его запахами — его кожи, жаркого, ненасытного секса. Глаза мои щипало. Я даже позволила паре слезинок сползти по щекам, хотя и находилась в весьма оживленном, полном людей ресторане. Принесли мой заказ, и я принялась за еду. На вкус она напоминала картон, хотя, думаю, ни повар, ни заведение были тут ни при чем.
Потянувшись к стулу, на который бросила сумку, я достала из нее свой новый смартфон с намерением отправить сообщение доктору Трэвису. Он настоял на том, чтобы мы поддерживали контакт до тех пор, пока я не найду себе в Нью-Йорке нового психотерапевта, и я решила в сложившейся ситуации обратиться к нему. И тут я обнаружила двадцать один пропущенный звонок от Гидеона, а также эсэмэску:
Я снова дал маху. Не бросай меня. Поговори со мной. Пожалуйста.
У меня опять полились слезы. Я растерянно прижала телефон к груди. Я не могла выбросить из головы картины того, как Гидеон развлекается с другими женщинами. Я не могла выбросить из головы картины того, как он затрахивает до умопомрачения другую женщину в той же самой постели, используя эти чертовы игрушки, доводя ее до безумия и наслаждаясь ее телом…
Я прекрасно понимала, что размышлять о таких вещах нерационально и бессмысленно, и это заставляло меня чувствовать себя еще более никчемной и даже причиняло физическую боль.
