Книга Волчья звезда, страница 30. Автор книги Мария Галина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Волчья звезда»

Cтраница 30

— Чего мне видеть? Баба как баба, только каменная. И не поленился кто-то камень тесать; правда, я видела такой камень, он мягкий, его легко резать, но зачем было высекать такую громадину? Что они с ней делали?

— Любовались.

— Извращенцы они были, эти древние, вот что я вам скажу. Понятно, что их в конце концов постигла небесная кара — столько сил тратить на какую-то мраморную задницу. Кому это нужно, спрашивается?

Я поднялась на ноги — рябь света и тени пробегала по лицу каменной женщины и оттого казалось, что маленький белый рот кривится в загадочной усмешке.

Улисс сказал:

— Вы безнадежны.

— Надо же! Мы, значит, безнадежны! Если ваши люди такие умные, где они теперь? Если в этих развалинах полно таких похабных штук, понятно, почему сюда запрещено ходить — оно порченное было, это поселение, порченное с самого начала!

— Запрет пошел оттого, что в городе могли быть эпидемии. Потому и Хранитель по посещению развалин проводил не меньше недели в карантине. Большинство таких ритуалов имеют под собой вполне реальную основу, знаешь ли.

Я сказала:

— Еще бы нет. Наверняка они тут как мухи мерли. Жаль, что мы сюда сунулись, но больше некуда. Улисс, я лучше посплю — у меня была паршивая ночь, да и следующая, похоже, будет не лучше. Только подальше от этой штуки, она мне не нравится. Еще и подмигивает, паскуда.

Каменная женщина все еще гримасничала в толще вод, но я уже повернулась к ней спиной.

* * *

Я легла прямо на песок под остатком стены — тут была тень и не так мешал ветер, который дул не переставая, заставляя песчинки со свистом срываться с гребней песчаных дюн. Сам по себе этот звук вовсе не был противным, но остальные звуки тонули в нем — раздайся поблизости чьи-то шаги, услышать было бы трудно. Море тоже шумело', ритмично, точно гул крови в ушах, но этом шум был мягким, усыпляющим — точно так же оно шумело, когда тут бродили толпы народу, зачем-то спускались и поднимались по каменной лестнице, громыхали своими летающими лодками, занимались своими странными делами — может, делали что-то непотребное с той каменной бабой?

Спать в таком месте опасно — а ну, как что-нибудь подкрадется к тебе или протянется прямо из земли и высосет разум, или заберет тело — попользоваться, раз свои тела они уже давно потеряли. И все же я заснула — усталость давила меня и даже страх, не отпускавший все это время, сейчас казался каким-то размытым, равнодушным. Кем бы там они ни были, они давно уже обратились в прах, в бурую землю, вода подмывала их кости, и там, внизу, на дне, должно быть, лежали обросшие зеленью черепа, из глазниц которых выглядывали все те же крохотные рыбки.

Гул моря превратился в шорох сотен ног, призрачные тени сновали вокруг меня, одежда у них была какая-то чудная и переливалась всеми цветами радуги. Они меня не замечали — почему-то это не удивляло; в той жизни, которая бурлила на каменных плитах, меж возносящихся к небу стен, мне не было места.

Эти люди всегда жили здесь — им не было нужды кочевать с места на место или пересекать черные пространства между далекими звездами, но это постоянство казалось странным уже само по себе; непонятно, как удавалось прокормить такую массу народу. И чем они занимались, если не работали на полях и не пасли скот — неужто тратили почти все свое время, вырезая такие вот каменные фигуры, от которых не было никакого толку?

Когда я проснулась, солнце уже успело сдвинуться с места настолько, что тень от стены, в которой я лежала, уползла далеко в сторону. Но жара ушла — солнечные лучи падали косо, окрашивая песок и каменные развалины в красноватый цвет и заставляя каждую сухую травинку, растущую в расселинах, отбрасывать длинные синие тени. Небо в зените тоже было синим — густо-синим и глубоким, точно колодезная вода.

Ветер смолк, и вокруг было очень тихо — море что-то шептало, но тоже еле слышно, словно нехотя.

Я была совсем одна в целом мире.

Нет, я понимала, что все остальное никуда не делось — и груженные добычей повозки сейчас двигались по степи, натужно скрипя колесами, и всадники обгоняли их на своих коренастых лошадях и возвращались назад… но все это казалось отсюда таким маленьким!

Мне стало страшно.

Не живые мертвецы, не привидения, живущие в развалинах — даже не мчащиеся в столбах пыли всадники, вооруженные короткими луками… одиночество. Когда рядом нет никого, кто бы помнил, кто ты, от тебя ничего не остается.

Я вскочила на ноги, отряхивая песок, и оглянулась по сторонам.

Никого.

Тогда я крикнула:

— Улисс!

На самом деле кричать тут не следовало — мало ли, кто может отозваться, — но мне уже было все равно.

Песок, шурша, осыпался под ветром, точно по нему скользнула невидимая змея, и черноголовая пичуга, которая бродила поблизости, на всякий случай отбежала на несколько шагов, тряся хвостиком — и все.

Все наши вещи лежали у стены, упакованные в одну из удобных непромокаемых сумок Звездных — сейчас материя была чуть присыпана песком.

Каменные стены, пересекая друг друга, точно детская путанка, плетенная из веревочки, тянулись от уреза воды к обрывам, — в них ничего не стоило затеряться.

Я вновь крикнула, обернувшись к развалинам, и на этот раз мне отозвалось эхо — они умели говорить, эти стены. Было совершенно непонятно, куда идти — он мог углубиться в развалины в поисках этих совершенно ненужных вещей, которые даже не были Предметами, а там уж могли произойти все что угодно; не зря же это запретное место, в самом деле?

Но, поскольку побережье было пустынно, я тоже полезла в развалины, когда перелезая через каменные обломки, а когда и огибая их, если стена попадалась слишком уж высокая.

Потом я заметила, что огибать стены приходится все чаще — разрушения здесь уже не были столь сокрушительны.

Какое-то время я шла молча, но потом снова позвала, взобравшись на груду камней.

Тут было гораздо тише, чем у воды, потому что стены не пускали ветер — потому я и услышала какой-то шорох. Сначала он был почти неразличим — точно крыса возилась в развалинах. Я, было, потянулась к ножу, но вспомнила, что оставила его вместе с остальными вещами. Поэтому я просто застыла на месте, прислушиваясь.

Шорох стал громче, словно кто-то топтался на месте или пытался подняться с земли; я вновь позвала, хотя именно этого делать, пожалуй, и не следовало.

— Улисс!

Какое-то время никто не отвечал, камень упал где-то неподалеку и покатился по осыпи, потом он отозвался:

— Я слышу.

Я слезла с верхушки насыпи, потому что здесь меня было видно отовсюду, и двинулась в направлении голоса; стены путали его, отшвыривая друг дружке.

Я сказала:

— Улисс, у вас все в порядке?

Молчание, потом он ответил:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация