— Ясно, — вздохнул Симон, — спасибо тебе, парень. Послушай, может, зайдешь, пообедаешь с нами… Есть хочешь?
— Нет, — мальчик попятился. — Я, пожалуй, пойду. Меня мамка и так убьет…
Он развернулся и побежал вниз по дороге
— Ну, — обернулся Симон к приятелю, — доволен? Ну зачем ты… Неужто и впрямь поверил?
— Я подумал… может… помнишь, как с хождением по огню, — Гидеон вытер разбитую губу.
— И чего ты добился? Ладно, тогда ты слегка обжегся…
— Слегка? — возмутился Гидеон.
— Да хоть как… Ну, обжегся, и дело с концом… А если они просто откажутся принимать нас там, внизу, после того, как ты чуть не вызвал на их головы гнев потусторонних сил?
— Может, задобрим как-то… Малого жаль, — Гидеон задумчива проводил взглядом удаляющуюся фигурку. — Достанется малому…
— Сам виноват. Впредь будешь осторожнее.
Гидеон не ответил.
— Ладно, — устало сказал Коменски, — что сделано, то сделано. Проводи его, Симон. Нужно обработать раны… И зайди в аппаратную — Наташа тебя спрашивала.
— Зачем? — удивийся Симон.
— Не знаю. Может, консультация понадобилась. Она дежурит на Наблюдателе — стандартный мониторинг…
— Ладно, — сказал Симон, — только вот с ним разберусь.
— Да я ничего, — попытался протестовать Гидеон.
— Пошли-пошли… — Симон подтолкнул его к крыльцу.
В лаборатории было тихо и пусто — галогено-вые светильники заливали помещение холодным, лишенным теней светом. Симон взял аптечку и начал вскрывать упаковку бинтов.
— Умойся пока, — сказал он.
Он скорее почувствовал, чем услышал, как отворилась дверь, и обернулся. Винер, встретив его взгляд, замер на пороге, словно раздумал входить, но потом все-таки прошел в лабораторию.
«С ним тоже что-то не то, — подумал Симон, — хорошо, хоть голова цела, но комбинезон выпачкан в саже, а в одном месте и прожжен — это чем же он ухитрился прожечь жаропрочную ткань?» Взгляд у Винера был какой-то странный, словно он избегал смотреть прямо в глаза.
— Что стряслось? — спросил он невыразительным голосом.
— Очередная накладка. Надеюсь, обойдется, — рассеянно ответил Симон. — Он, в общем-то, сам виноват. С тобой-то, надеюсь, все в порядке?
— Да. — теперь Винер взглянул ему прямо в глаза. — А что со мной может быть?
Симон пожал плечами.
— Понятия не имею. Ты ходил куда-то?
— А что?
— Да нет, я так спрашиваю. Ты бы поосторожней…
— За все, что я делаю, — холодно сказал Винер, — я отвечу перед Коменски.
— Бога ради. Просто…
Тут Гидеон, которому он обрабатывал расцарапанную щеку, зашипел от боли, и Симон отвлекся. Когда он вновь поднял глаза, Винера в комнате уже не было.
* * *
— Ты меня вызывала?
Наташа подняла глаза от монитора.
— Да в общем… нет… просто подумала…
— Нашла что-то интересное?
Наташа вздохнула и отодвинулась от экрана.
— Да нет… похоже, везде одно и то же… дикость… бойня. Просто не чаю, когда смогу заняться своими картинами.
«Будто это и впрямь ее картины», — подумал Симон.
— Нам еще повезло — у нас тут относительно тихо.
— Да, — сказал он, — нам еще повезло. «Что ей понадобилось?» — подумал он. Чтобы скрыть неловкость, он взял стопку глянцевых фотографий и начал рассеянно их тасовать. Она встала, взглянула на снимки у него из-за плеча.
— А вот это Прага, — сказала она, — видишь?
— Да, — он кивнул, — собор святого Витта. Ты смотри, оба шпиля почти уцелели…
— Он такой… невероятный… Не может быть, чтобы вот эти самые люди, которые… смогли создать такое великолепие.
— Ну, — сказал он, — не те же самые… но их предки — безусловно.
— Нет, я имею в виду — биологически.
— Биологически? Да…
— Даже и не верится… Хотела бы я побывать в Праге…
— Еще побываешь.
— Нет, я хотела, чтобы как раньше… Чтобы Карлов мост и лавочки, и художники на мосту…
— Наташа, большей частью все это предназначалось для туристов — все эти лавочки и художники… Наверняка они исчезли в первую очередь.
— Но не архитектура…
— Нет. Не архитектура.
— И музыка в соборах…
— Да, — вздохнул он, — было бы здорово.
— Может, зря мы осели тут? Разместили бы нашу базу в крупном городе.
— Группа Хлебникова так и сделала.
— Да… пожалуй, — она посмотрела на него, прикусив губу, — что с ними случилось, как ты думаешь?
— Не знаю.
«Да что ей от меня нужно?» — гадал он.
— Думаешь, Амос прав?
— Не знаю! Это с самого начала был риск — крупный город. Они опасны, потому что именно они сдали быстрее всего. Обвально. И там полно всяких пакостей — катакомбы… небоскребы, из которых до сих пор даже при слабом ветре летят стекла… обзор никакой… очень трудно наладить нормальную работу при таких условиях. И, наверняка, банды, живущие в развалинах. Там хлеб не вырастишь — живут грабежом…
— Да, — согласилась она, — да… наверное. И все-таки, я так хотела бы в Прагу!
— Может, — примирительно сказал он, — еще слетаем. Вот уладим все дела и слетаем. Это же недалеко. Послушай… ты зачем меня вызвала? У меня, если честно, работы полно…
— Симон… — она нерешительно взглянула на него, — я хотела спросить…
— Да?
— Что с Винером? — выпалила она.
— А что с ним?
— Он какой-то… равнодушный… смотрит мимо…
— Нам всем нелегко. Он старается держаться. Так, как умеет.
Она помялась, потом спросила:
— Как ты думаешь? Я красивая?
«О, Господи», — подумал он. Но отошел на шаг, внимательно посмотрел на нее оценивающим взглядом и решительно сказал:
— Да. Очень… привлекательная.
— А эти местные девушки — они красивые?
«Вот оно что», — подумал он.
— Всякие бывают. В том числе и красивые… Да ты не расстраивайся так… местные девушки, они, знаешь… просто экзотика…
— На картинах они такие красивые, — грустно сказала Наташа.
Он потрепал ее по плечу.
— Оставь ты эти картины. Ты лучше повтори поиск. Вдруг мы все же чего-то не заметили… а ты обнаружишь… ладно?
— Ладно, — грустно сказала она.
