Через две недели меня вновь посетил Чиж по служебной, так
сказать, надобности. Рядом с ним стоял высоченный парень с перебитым носом,
ранее я его не видела и появлению в своей квартире слегка удивилась: я не люблю
перемен, и парни, кстати, тоже их не любили.
— Где Колька? — поинтересовалась я.
— Нету.
— Что значит «нету»? — спросила я больше для
порядка, потому что ответ уже знала.
— Похоронили. Десять дней назад. Вот такие дела…
— Жаль парня, — не очень сокрушаясь, заметила я.
Мы перешли к насущным делам. Уже перед уходом Чиж вдруг
спросил:
— Это ведь винновая шестерка? Не зря ты ее в руках
вертела… Ты ведь знала, что его убьют, так?
— Я знаю то, что мне карты показывают…
— Само собой… — Чиж покачал головой и виновато добавил:
— Я ведь раньше не верил… ну… думал — глупость все это,
гадание и все такое… и никому бы не поверил, если б своими глазами не увидел…
Деньги тебе не зря платят.
— У меня дар, — серьезно заявила я. — От
бабушки достался. А у нее от матери. По наследству то есть.
— Ясно, — еще разок кивнул он, после чего
удалился, при этом выглядел просветленным, словно ему открылось нечто высокое.
После этого случая ребятишки в городе, не только из нашего
района, но и из соседних, стали относиться ко мне с заметной настороженностью.
При встрече сдержанно здоровались и были исключительно вежливы, правда, узнать
свою судьбу никто из них не спешил. Док утверждает, что они считают меня
колдуньей. Может, он и прав. Нет более суеверных людей, чем те, что не в ладах
с законом. В общем, покойный Колька успел-таки сделать мне рекламу. Теперь в
городе меня знала каждая собака и проявляла ко мне уважение (не собака,
конечно, а местная шпана). Отношения у нас сложились дружеские, можно сказать —
душевные. В атмосфере этой самой душевности прошел еще год. Ничего нового он не
принес, если не считать денег, но они не очень радовали, потому что мы с Доком
так и не придумали, куда их тратить. Правда, купили «БМВ», выглядела машина
очень прилично, на этом наша фантазия истощилась. Решили было купить квартиру,
получше да попросторней, но заленились: не хотелось покидать насиженное место.
А народ, ждущий от меня откровений, все прибывал. Кажется, уже весь город
охватили, и не по одному разу, а они все откуда-то брались. Стали приезжать
клиенты из районов, иногда очень отдаленных. Когда в прихожей возникла
гражданка неопределенного возраста и выдающейся комплекции, преодолевшая
расстояние в двести километров, чтобы увидеться со мной, я задумалась, а потом
и вовсе затосковала. Неужто дар, или что там есть, ниспослан мне для того,
чтобы стать всероссийски известной гадалкой? Совсем мне этого не хочется.
Неужели нет ему применения поинтереснее?
Дни шли, а я продолжала изводить себя невеселыми мыслями.
Док тоже выглядел несчастным и тоже размышлял, иногда даже сожалел, что покинул
родную психиатрическую больницу, где приносил явную пользу. Впрочем, Доку
проще, вернуться в психушку никогда не поздно, а вот я…
В самый разгар самокопания и анализа своей судьбы,
пришедшийся аккурат на Рождество, в нашем доме вновь появились незваные гости,
на сей раз рангом повыше. Я читала «Иудейскую войну» Флавия и думала о том, что
раньше люди жили веселее, тут в дверь позвонили. Док заспешил в прихожую из
своей комнаты, а потом заглянул ко мне и стал делать какие-то тайные знаки,
начисто забыв, что это совершенно лишнее. Я уже знала, что у нас дорогой гость,
хозяин района, в котором мы обретались. Это именно ему мы усердно платили дань.
Звали его Володя, точнее, Владимир Павлович, а кличка была довольно странной —
Кума, надо полагать, производная от фамилии Кумачев. Поскольку кличка звучала
двусмысленно и с намеком на неуважение, называть его так в глаза никто не
решался. Для меня он был Владимир Павлович, встречались мы до сей поры дважды,
оба раза в казино, где он был хозяином, а я заходила просадить часть денег,
изъятых у доверчивых граждан вполне законным путем. В общем, мы были знакомы,
но не настолько, чтоб он запросто навещал меня по вечерам. Я удивилась и,
честно говоря, немного струхнула, но лишь до того момента, когда он возник в
комнате в сопровождении доверенного лица. Ни одной черной мысли на мой счет. Я
порадовалась и заулыбалась, а также принялась демонстрировать гостеприимство.
— Не суетись, — махнул рукой Кума, устраиваясь в
кресле. — Я так… заглянул ненадолго.
Я затихла в кресле напротив, продолжая выказывать глубокое
удовлетворение от встречи с ним. Сопровождающее лицо ненавязчиво исчезло за
дверью, Док попросту не появлялся, в общем, мы сидели одни, Кума прикидывал,
как половчее начать разговор, а я удивлялась и его разглядывала.
Он был старше меня года на два, выглядел внушительно и
вполне пристойно. Головы по бандитской моде не брил, цепей, колец и браслетов
не носил, одевался элегантно. Изъяснялся вполне грамотно, матерился только по
крайней необходимости, старался быть справедливым, правда, так, как эта
справедливость ему виделась, кровавые разборки не жаловал, беспредельщиков
считал мудаками и сам грех убийства на душу по сию пору не брал. В общем, мог
считаться вполне приличным парнем. Его уважали, кое-кто очень не любил, а
кто-то сильно боялся. Последние несколько дней выдались тяжелыми, и Кума думал
и гадал, как жить дальше.
По этой надобности и притащился, но из-за дурацкого форса
попросить «погадай» не мог, смотрел на меня и силился изобрести причину, по
которой он нанес мне визит. Хотя дело было не только в форсе: его сильно
удручал пример Кольки Вихряя, безвременно почившего после лицезрения в моих
руках винновой шестерки, но Кума даже самому себе в этом бы не признался. В
общем, никуда не торопясь, мы поиграли в кошки-мышки.
— Ехал мимо, дай, думаю, зайду, — без фантазии
начал он. — Ты у нас теперь знаменитость…
— Я плачу исправно, — на всякий случай заканючила
я. — Расходы большие, менты цепляются, житья нет.
— Да ладно, не о том я… Просто интересно: ты вправду
чего умеешь или это фокус какой?
Я вздохнула, потупив глазки и немного помявшись, ответила:
— Конечно, фокус. Тебе врать не буду.
— Да? — Он вроде бы огорчился. — А говорят,
что ни скажешь, все в масть.
— Психология, — пожала я плечами. Психология его
заинтересовала. Сообразив, что просто так он не отцепится, я предложила:
— Могу продемонстрировать, как это делается.
— Давай.
— Начинаю с самого простого. Например, несчастная
любовь. Ты криво усмехнулся, значит, таковая тебе не грозит. Финансовые
проблемы. Ты хоть и знаешь, что все туфта, насторожился. Я наблюдаю, подмечаю…
ну и так далее.
