Он вновь принялся метаться в мыслях, сначала решил, что я
проститутка, но тут же передумал. И правильно. О женщинах следует думать только
хорошо и уважительно. За свой кофе я заплатила сама, чем окончательно его
озадачила.
— Так как насчет того, чтобы зайти в гости? —
повторно задала я вопрос. — Я живу в этой гостинице, и сегодня мне скучно.
Был бы он умный, рисковать бы не стал, но умным он не был, и
мой полуобнаженный бюст его тревожил. Потому, наплевав на все проблемы, парень
пошел со мной.
— А у вас тут неплохо, — прогулявшись по номеру,
заявил он, подошел ко мне, обнял и поцеловал с большой страстью. Страсть эта на
меня особого впечатления не произвела, а вот его мысли нравились мне всё больше
и больше.
— Садитесь, Максим Петрович, — кивнула я на диван,
и он сел в некотором недоумении, потому что про Петровича мне не говорил, и
поэтому струхнул. Я села напротив, достала из сумки пачку долларов и запечатанную
колоду карт.
— Не желаете сыграть со мной, на последние?
— Я что-то не очень понимаю… — произнес он, руки его
при этом дрожали.
— А чего тут понимать? Вы просадили большие деньги.
Заметьте, чужие. Сегодня пробовали отыграться и спустили все. По головке вас за
это не погладят, даже более того… В старину в этом случае стрелялись, но вы
себя очень любите… Так что через недельку вместо вожделенной заграницы будете
вы лежать под каким-нибудь мостом, причем в таком виде, что представить жутко.
И похоронят вас скорее всего за государственный счет, ведь близких
родственников у вас нет, значит, не скоро хватятся.
— Кто вы? — с ухмылкой спросил он, хотя перетрусил
отчаянно.
— Ваша будущая супруга, если мы договоримся, конечно.
— Бред какой-то! — выкрикнул он, поднимаясь, но
тут в номер вошел Док, и парень опустился на место, переводя взгляд с него на
меня. Мы немного поиграли в молчанку, потом Максим спросил:
— Кто вы и что все это значит?
— Если б выслушали внимательно, то уже поняли бы: я
хочу за вас замуж. В качестве компенсации за моральный ущерб я выплачу ваш
долг. Весь до копейки. Согласитесь, это по-Божески.
— Слушайте, я ничего не понимаю, — заволновался
он, обращаясь теперь к Доку. — Если вы из разведки, то глубоко
заблуждаетесь, я…
— Да мы знаем, вы не волнуйтесь так, Максим Петрович.
Мне необходим штамп в паспорте и муж за границей, только и всего. Взамен вы
получаете деньги, а в вашем случае это не просто деньги — это жизнь. Мне
кажется, с вашей стороны будет глупо не согласиться.
— Ребята, я ничего не понимаю, — честно признался
он.
— А вам и не надо ничего понимать, — хмыкнул Док,
при этом он походил на акулу, безжалостную и коварную, я мысленно фыркнула,
радуясь неожиданно открывшемуся в моем друге актерскому таланту, а Максим сник
и задумался.
Следующий час мы еще немного поиграли в вопросы-ответы, и
хоть Максим вопросов успел задать превеликое множество, но информацией так и не
разжился и заскучал еще больше.
Я его приободрила, как могла, после чего разговор вступил в
деловую фазу.
— Но, насколько мне известно, сразу нас не распишут,
нужно время…
— А деньги на что? — удивился Док. — Не
забивайте себе голову, молодой человек, всякой ерундой. Ваше дело явиться
вовремя в загс и сказать «да». Все остальное — наши проблемы.
— Конечно, но… Что это все-таки значит? — До чего
ж любопытный попался, беда, да и только.
— Ты мне надоел, — вздохнула я, черкнула номер на
бумажке и швырнула ему. — Короче, будешь и дальше Ваньку валять, я звоню
вот по этому номеру и сообщаю другу Алику, что его денежки накрылись медным
тазом. А теперь отгадай, сколько ты проживешь после этого?
— Это он вас послал? — пролепетал Максим. Было это
совершенно глупо, я разозлилась и потянулась к телефону, а он взвизгнул:
— Я согласен!
— Давно бы так, — проворчал Док. — Морочите
людям голову (это он малость погорячился, еще вопрос, кто тут кому голову
морочит).
— Вы поедете со мной? — не без страха спросил
Максим.
— Нет. У меня тяга к родным местам. Вряд ли мы после
бракосочетания еще когда-нибудь увидимся.
— Но… — начал он, однако Док сурово перебил его:
— Ты опять за свое?
— Хорошо. А деньги? Когда я их получу?
— Ты должен вернуть их в пятницу, вот в пятницу и
получишь. Это, кстати, для твоей же пользы. Парень ты азартный, как бы вторично
все не спустил. Будем считать, что договорились, — подвела я итог.
— И что теперь? — спросил он в крайнем недоумении.
— Теперь ты едешь к себе домой, отдыхаешь и готовишься
к церемонии.
Постарайся не выходить из дома без особой надобности. Я
позвоню. Да, паспорт оставь, он понадобится.
Максим положил паспорт на стол, поднялся и нерешительно
произнес:
— Так я пошел?
— Всего доброго, — ответил Док.
— А мой телефон? — всполошился парень и,
устыдившись, добавил:
— Или вы знаете?
— Запиши, — кивнула я, он записал и торопливо
вышел. А Док захохотал.
— Здорово, — сказал, когда смеяться ему надоело, и
даже головой покачал, так понравилось ему происходящее. Глядишь, во вкус
войдет. Но минут через пятнадцать он задумался. — Варя, а что, если он
вовсе не такой дурак…
— Он трус и мерзавец. Будет сидеть у себя как мышь и
ждать звонка. Но на всякий случай отсюда стоит съехать. Найдем какой-нибудь Дом
колхозника, — хохотнула я. — Слава Богу, Москва — город немаленький,
и бойким мальчикам понадобится время, чтобы нас найти.
Однако искать нас никто не пытался. Максим, как выяснилось
позднее, сидел дома и громко клацал зубами. Док посетил загс, побеседовал с
милыми людьми, и они пришли к единодушному мнению, что глупый формализм не
должен являться препятствием на пути чистой любви и семейного счастья.
Через три дня я вышла замуж за Максима Петровича Осипова, в
пятницу под моим чутким руководством он вернул деньги (руководство заключалось
в том, что мы его негласно проводили, дабы быть уверенными, что деньги он
вернет, а не заскочит по дороге в казино), а еще через день мы простились в
аэропорту. Максим отбывал в Канаду. С его дурными склонностями назад он вряд ли
вернется: просто не сможет собрать деньги на билет.
