Как-то мы играли в шахматы, и я спросила:
— Владимир Иванович, а почему вас ребята Папой зовут?
— Почему? — малость растерялся он, пытаясь
отгадать, что за козел брякнул при мне такое. — Ну… человек я пожилой, а
они ребята молодые. Наверное, поэтому.
— А мне можно вас так звать? — помедлив, спросила
я. На правах дурочки могла себе позволить…
— Что ж, зови, если хочешь, — кивнул он. — Я
не против.
Так я стала называть Папу папой, не с большой буквы, а с
маленькой и почти на законном основании.
От Папиных ребятишек я держалась в сторонке и неизменно
опустив глазки. Несколько раз вспоминала Ваню, Владимир Иванович отвечал, что у
него дела. К этому времени Ваня уже сорок дней, как лежал на кладбище, сложив
буйную головушку в неравной схватке, но Папа об этом помалкивал, боясь нанести
моей психике очередной урон. Чтобы сделать ему приятное, я перестала вспоминать
про Ваню. Так уж сразу вышло, что присматривать за мной поручили Резо, поэтому
мы проводили с ним довольно много времени. В первый же день, покопавшись в его
извилине, я составила о нем представление и думать забыла, что он есть на белом
свете. Но Резо ожиданий не оправдал и даже удивлял, а иногда просто ставил в
тупик.
Сначала оказалось, что он вовсе не молчун и совсем не прочь
поговорить, потом, что извилина у него хоть и одна, но до того замысловато
закручена, что запутаешься. К моему водворению в доме он отнесся с пониманием.
Бродил вокруг, улыбался и иногда подмигивал. Нормальный придурок.
Как-то вечером Резо решил посвятить меня в секрет своего
постоянного присутствия рядом.
— Папа поручил тебя охранять. Как зеницу ока. Чтоб
никакой неприятности не произошло. Может, тебе не очень удобно, что я всегда по
соседству, но у меня работа такая. Ты понимаешь, о чем я?
— Конечно, — кивнула я.
— Вот, — кивнул и он. — Я постараюсь быть
незаметным, но, когда человек всегда рядом, это обычно раздражает. Ты
улавливаешь? — всполошился он, видимо, вспомнив, что я чокнутая.
— Улавливаю, — опять кивнула я.
— Вот… Ты старайся не обращать на меня внимания. Просто
делай что хочешь, будто меня нет, а я буду выполнять свою работу.
«Откуда ты такой взялся?» — мысленно подивилась я, а вслух
спросила:
— Резо, а мне обязательно делать вид, что тебя нет
рядом, а можно, к примеру, заговорить с тобой? Ну… мне иногда бывает скучно,
Папа занят, а поговорить с кем-то хочется… Это не повредит работе?
— Не повредит, — не сразу ответил он. Вообще он
был парень обстоятельный, неторопливый и всегда думал, прежде чем ответить.
В воскресное утро я выбралась из постели и тихо выскользнула
из дома с большим желанием проверить чужую бдительность. Вышла к троллейбусной
остановке и далее по пятому маршруту троллейбуса отправилась в Ильинскую
церковь, то и дело поглядывая в окно. Возле церкви повязала беленький платочек
и, перекрестившись, вошла. Народу было немного, и Резо я бы точно не
проглядела. В церкви следует вести себя скромно, поэтому я особенно головой не
вертела, но по сторонам все же посматривала: никого. Служба закончилась, я
пошла к выходу и вот тут-то его и увидела: мой страж стоял в сторонке,
неподалеку от дверей, и с постным видом рассматривал свои ботинки. Поняв, что
его заметили, мило мне улыбнулся и по обыкновению подмигнул.
Из церкви мы вышли вместе. Я заметила черный джип «Опель»,
на котором обычно ездил Резо, машина стояла возле церковной ограды, радуя взор
прихожан.
— Я не знала, что ты ходишь в церковь, — сказала
я. Резо хитро прищурился.
— Вообще-то я не хожу в церковь, — ответил он, как
всегда, немного подумав.
— А где мы встретились? — спросила я.
— А… На самом-то деле я ехал за тобой, — сообщил
он мне с умным видом. Я с ним не очень-то церемонилась и сейчас подивилась:
— Да неужто?
Он кивнул, открыл двери машины, подождал, когда я устроюсь
на сиденье, и с выражением величайшей хитрости на физиономии заявил:
— Должен тебе сказать, ты поступила не правильно.
— Когда?
— Утром. Уходить одной тебе нельзя.
— Почему? — спросила я, хмуря брови. Теперь он
размышлял минуту, не меньше.
— Думаю, это не мое дело, — наконец проронил он.
— Что не твое? — растерялась я.
— Ну… ты спросила «почему?», а я ответил: думаю, не мое
это дело. Папа велел быть рядом, и я тебе об этом говорил. А ты потихоньку сбежала.
— Не сбежала, — перебила я. — Я ушла. Это
разные вещи, ты улавливаешь?
— Да, — кивнул он. — Ты ушла, но вроде
выходит так, будто сбежала. Потому что ты ушла не правильно.
— А как правильно? — заинтересовалась я.
— Правильно значит зайти ко мне и сказать: «Резо, мы
идем в церковь». Лучше всего предупредить накануне, тогда мы не будем
задерживать друг друга. Ты поспеваешь за моей мыслью? — озаботился он.
— Поспеваю, — кивнула я, и он продолжил:
— Так вот, ты говоришь: «Мы идем в церковь», то есть ты
идешь, это в общем-то одно и то же, потому что я должен быть рядом. Мы бы
поехали на машине или прогулялись пешком. Если тебя раздражает, что я рядом, я
бы держался в стороне,
Если нет — шли бы вместе. Если ты захочешь поговорить, то
можешь просто сказать об этом.
— Ага… — обрадовалась я. — А как быть, если я хочу
отправиться на машине, но не хочу, чтобы ты был рядом? Своей машины у меня нет.
Он задумался, нахмурился и даже почесал затылок.
— Можно попросить машину у Папы, — наконец заявил
он. — Но скажу честно, вряд ли он разрешит тебе сесть за руль. Не потому,
что не доверяет, ничего подобного, просто в городе большое движение, а ты
неопытный водитель. Но попросить, конечно, можно.
— А если все-таки не разрешит? — продолжала
настаивать я. Резо почесался вторично.
— Думаю, нам придется все-таки поехать в одной машине,
я буду молчать, а ты будешь думать, что меня нет.
— Как я могу думать, что тебя нет, если ты сидишь
рядом? — восхитилась я.
— Ну… придется тебе представить, что меня нет…
