— У него душа черная, — глядя в одну точку,
заявила я. — Вы ему не верьте, обмануть ему ничего не стоит. Плохой человек.
Папа задумался, а я поежилась, выходя из транса, и
посмотрела на него, а он на меня.
— Вот что, Варя, завтра человек придет… в гости, так ты
приглядись к нему получше, — вдруг решился он. Я кивнула, делая вид, что
не очень понимаю, в чем тут дело. Сообразив, что Папа уже сказал все, что
хотел, я попросила:
— Можно мне взять компьютер?
— Компьютер? — не понял Папа, забыв, что такая
вещь имеется в его доме.
— Да. Он наверху стоит…
— А-а. Возьми, конечно. Поиграть хочешь? Варя, если что
нужно, ты, пожалуйста, не стесняйся…
— Спасибо, — улыбнулась я и пошла звать Резо,
чтобы помог перетащить компьютер.
Вечером мы сидели в моей комнате, я у компьютера, а Резо в
кресле.
— Хочешь попробовать? — предложила я. Он кивнул,
устроился на моем месте с удобствами и сумел-таки произвести
впечатление. — Молодец, — с завистью сказала я где-то через
час. — Я так не умею.
— Здесь главное — внимание и хорошая реакция, —
заявил он. — А без этих качеств в моей работе никак нельзя. Ты
улавливаешь, о чем я?
— Почти. Так ты на компьютере тренируешься?
— Нет, — покачал он головой. — Я просто ко
всему отношусь серьезно, и в игре, и в жизни.
Я внимательно посмотрела на него и задумалась.
Человек, о котором говорил Папа, появился у нас ближе к
обеду. Я как раз накрывала на стол (обедали мы в столовой вдвоем с Папой,
охранники ели в кухне), дверь открылась, и вошел Папа, рядом с ним
представительный дядька неопределенного возраста, вроде бы молодой, но с
лысиной в полголовы, лицо бледное, рыхлое и отечное. Занятный тип.
Папа радушно улыбался и хлопал его по плечу. Гостю это не
очень нравилось, но он старательно улыбался в ответ.
— Вот, знакомься, Варя, это Евгений Алексеевич, а это
моя племянница, — легко соврал Папа. — Звать Варя, она у меня в доме
хозяйка.
Евгений Алексеевич внимательно посмотрел на меня, а я на
него, потом мы дружно заулыбались и кивнули друг другу.
— Прошу к столу, — заливался Папа и мне подмигнул,
лихо так, с озорством.
Обед длился чуть меньше часа. За это время я смогла близко
познакомиться с Евгением Алексеевичем, точнее, с его мыслями. Папу он любил,
как я решетки на окнах, и уже месяца три вынашивал мысль навеки от него
избавиться. Его идеи на этот счет выглядели впечатляюще, теперь мне предстояло
решить, как поступим мы, то есть я: попробуем нарушить его планы или дадим им
возможность реализоваться? Во втором случае Евгений Алексеевич может выполнить
за меня всю грязную работу, делать ее он будет не спеша и аккуратно, и через
некоторое время оттяпает у Папы изрядный кусок. И уж только после этого рискнет
разделаться с самим Папой. Но такой штуки мы ему позволить не можем, потому
придется Евгению Алексеевичу к данному моменту скончаться.
После обеда Папа повел дорогого гостя в свой кабинет. Беседовали
они долго, а когда гость наконец отбыл, Папа зашел ко мне.
— Понравился тебе Евгений Алексеевич? — спросил он
без нажима. Я кивнула:
— По-моему, он хороший человек и вас очень уважает.
Папа с улыбкой покивал головой, вроде бы все, о чем мы
говорили, так, пустячок и шутка, но был доволен.
Мой интерес к технике не остался незамеченным. Пока мы с
Резо ездили по магазинам, компьютер проверили. Просмотрели все дискеты, все
записи и, разумеется, не обнаружили ничего интересного. Папа молодец,
бдительности не теряет. Он немного устыдился своих подозрений и весь вечер был
со мной чрезвычайно ласков. А я приступила к разработке своего плана, занося
его на одну из дискет. Разобраться в нем постороннему будет очень трудно, но
если такой умник найдется… Что ж, тем занятнее для меня.
— Что это? — спросил Резо, неожиданно возникнув
из-за моей спины.
— Это мои мысли, — ответила я.
— Да? — он вроде бы заинтересовался и уставился на
экран, через минуту спросил обиженно:
— Ты сама-то понимаешь, что напечатала?
— Нет. Но это неважно. Важно, о чем я думаю, когда
печатаю.
— А о чем ты думаешь?
— Например, о тебе, — усмехнулась я, а Резо
обиделся, потому что не поверил. Зря, между прочим.
В среду утром Папа уехал. Во всем доме были только я и мой
верный страж, когда зазвонил телефон. Я никогда не обращала внимания на звонки,
потому что звонить мне некому, и трубку снял Резо. Снял, сказал «да» и
посмотрел на меня с большим недоумением.
— Это тебя.
— Меня? — не поверила я.
— Ага.
Я взяла трубку, а Резо отошел ровно на пять шагов и замер у
стены, пожирая меня глазами.
— Слушаю, — пролепетала я.
— Привет, — со смешком отозвался Сашка Монах.
— Ты меня напугал, — заметила я, переводя дыхание.
— Да неужто? Слушай, радость моя, я знаю, кто ты…
— А кто я? — Растерянность от неожиданного звонка
уже прошла, и я начала соображать.
— Ты всерьез надеялась, что я не узнаю бабу, с которой
спал?
— Не понимаю, о чем это ты?
— Зато я хорошо понимаю. Лунин — твоя работа?
— А кто это?
— Слушай внимательно, сучка… — начал злиться он, но я
остановила поток его красноречия:
— У тебя что, своих проблем мало? Держись от меня
подальше. И лучше всего молчи. Ты промолчишь, я промолчу. Все ясно?
— Ты ошибаешься, деточка, ты очень ошибаешься, —
хохотнул он. — Думаю, если немного потрясти твоего дружка, непременно
всплывет что-нибудь интересное.
— Возможно. Например, Папа узнает о перстне. Он здесь,
в доме, хочешь, приди и возьми его. Не далее как вчера Папа в очередной раз
вспоминал о своей утрате.
Сашка ничего не ответил и бросил трубку. По-моему, это
невежливо.
Я задумалась и даже не сразу сообразила, что грызу ноготь,
все-таки сукин сын умудрился вывести меня из равновесия. Торопливо набрала
номер городской психушки. Надеюсь, Док сейчас на работе. Услышав его голос, я
произнесла условную фразу, предупредила, что свободно говорить не могу. Док
сразу же разволновался.
