«Точно, он».
И еще немного послушала. Покраснела, начала с трудом дышать,
а потом, сбросив халат, с разбега плюхнулась в воду.
«Ну, сукин сын! И где он такого набрался, придурок».
Придурок переместился ближе к бассейну, я подплыла, а он
сказал:
— Холодно еще, простудишься. — И приготовил полотенце.
— Ты вчера соврал Папе, — зашипела я.
— Я не врал, — нахмурился он.
— И мне сейчас врешь.
— Подслушивать нехорошо.
— Я не подслушивала, а услышала случайно, это разные
вещи. Улавливаешь?
— Ну… А я слышал то, что слышал, и отстань.
Я выбралась из бассейна, потому что злиться, болтаясь в
воде, неудобно. Он набросил мне на плечи полотенце, а я прошипела:
— Не трогай меня.
— Я не трогаю, — надулся он, подтащил свое кресло
к моему и затих, а я стала думать, чем бы его утешить. Ничего не придумала и брякнула:
— Спасибо.
— Я слышал то, что слышал, — упрямо повторил он. Я
окинула его взглядом и приуныла: без его помощи мне здесь нелегко придется.
Резо хоть и с одной извилиной, но приметлив и хитер. Значит, надо его привязать
к себе чем-то посущественнее игры в шахматы, однако думать об этом всерьез
как-то не хотелось. Для такого шага надо набраться сил.
Он вдруг разулыбался.
— Погода будет хорошая, я прогноз слышал. 25 — 27
градусов. Поедем куда?
— Дома останемся, — ответила я и, вздохнув,
добавила:
— Идем чай пить.
В три часа, сразу же после обеда, в доме появился мужчина
лет шестидесяти, толстый, розовощекий, с веселыми глазами. Привез его Витька,
повел к Папе.
— Кто это? — спросила я Резо, он пожал плечами.
— Первый раз вижу.
Я насторожилась, очень мне все это не нравилось.
Тут Папа позвал меня к себе, то есть не Папа, а Витька вышел
и крикнул:
— Варвара, тебя Владимир Иванович зовет.
Я пошла. Папа вышагивал в гостиной, толстяк сидел на диване,
сложив пухлые ладошки на брюшке и улыбаясь, кивнул мне и сказал:
— Здравствуйте, Варя.
— Здравствуйте, — ответила я, понемногу
успокаиваясь.
— Вот, Варя, знакомься, — начал Папа. — Врач
к тебе приехал, Геннадий Николаевич, очень хороший специалист.
— Врач? — выразила я удивление.
— Да. Мы с Леонидом Андреевичем посоветовались и
решили: пусть Геннадий Николаевич тебя посмотрит.
Папа, конечно, врал. С Доком он не советовался, но против
врача я не возражала, хоть и напустила при этом в лицо величайшей грусти, чтоб,
значит, Папа себя виноватым почувствовал.
Мы отправились в мою комнату, а Папа остался в кабинете.
Геннадий Николаевич устроился в кресле перед журнальным столом, на меня смотрел
ласково, мы с ним немножко поболтали о том о сем, после чего он извлек из
чемоданчика картинки и стал мне их показывать.
«Что ж, приступим, — мысленно хмыкнула я. —
Диагноз шизофрения я себе мигом обеспечу».
Потратили мы на это занятие час, не меньше, и я начала
беспокоиться: как бы не переборщить и вновь не угодить в психушку.
Наконец гость убрал свои дурацкие картинки, еще немного со
мной поболтал и направился к Папе, на ходу состряпав постную физиономию. Через
полчаса отбыл, а Папа позвал меня пить чай. Выглядел он слегка пришибленным,
совестился.
Геннадий Николаевич диагноз подтвердил, но выразил надежду,
что мой случай небезнадежен. О нем бы я такое не сказала.
Вечером приехал Док, и Папа с заметным подхалимством
рассказал ему о визите. Док, само собой, немного обиделся, так как усмотрел в
действиях Папы неуважение к себе, и со свойственным ему достоинством заявил,
что Папа может при желании собрать консилиум. Единственное, в чем я
по-настоящему нуждаюсь, это любовь и покой. Потом мы с Доком немного погуляли в
саду. Как только остались одни, его уверенность разом улетучилась, он нервничал
и даже не пытался этого скрыть.
— Тебя проверяют? — прошептал он испуганно.
— Конечно, — отмахнулась я.
— Он что-то заподозрил.
— Папа неглупый мужик и очень осторожен. Кончай
дергаться, Док, все в пределах нормы.
— А я так не считаю. Скажи, зачем ты здесь?
Я засмеялась и покачала головой.
— Тебе нужны те трое мерзавцев…
«Ну вот, началось…»
— Док, как только я почувствую, что находиться здесь
опасно, сразу сбегу. О себе думай. Какого черта ты еще здесь? Я ведь сказала:
уезжай.
— Без тебя я никуда не уеду…
Что ж, это его дело. Человек он взрослый и решать должен
сам.
— С Орловым общайся только по телефону. Хотя я бы на
твоем месте уехала.
— Куда? — всплеснул он руками. Нервы у него ни на
что не годны, пожалуй, я дурака сваляла, оставив его одного. Теперь говорить
ему об угрозах Монаха нельзя, он вконец перепугается и неизвестно что сотворит.
— Как там Орлов? — спросила я, желая сменить
тему. — Какие новости?
— Просил тебе передать: Клим последнее время любит
отдыхать на турбазе «Лесная сказка», уезжает туда в субботу с ночевкой. Там
рыбалка хорошая.
Новость показалась мне занятной. Пора нам с Климом
познакомиться.
— Что еще?
— Так, ерунда всякая.
— Док, я тебе говорила, мне любая ерунда важна.
Он с заметным недовольством стал перечислять привычки и
склонности Клима. Одна меня слегка удивила: оказывается, в юности он любил
читать.
— Что? — заинтересовалась я. — Что он читал?
Фантастика, приключения?
Док посмотрел на меня, как на чокнутую.
— Откуда мне знать?
— Извини, — сбавила я обороты. — А вот Орлову
передай, пусть непременно узнает.
— Как ты себе это представляешь? — разозлился Док.
— В библиотеке люди обычно работают подолгу и активных
читателей помнят. Думаю, Орлову будет нетрудно раздобыть такие сведения.
— А при чем тут библиотеки? — не сдавался Док.
