— Мне нельзя звонить по телефону? — прошипела я.
— Кому ты звонишь? — прошипел он в ответ.
— Леониду Андреевичу. У меня болит голова. Я ужасно
себя чувствую, и, если ты не прекратишь шпионить за мной, у меня начнется
припадок, — к этому моменту я уже возвысила голос, но не до такой степени,
чтобы обеспокоить Папу.
— Леонид Андреевич уехал, — торопливо заверил меня
Резо и начал заметно впадать в отчаяние. С каким-то садистским удовольствием я
достала телефонный справочник и начала искать номер Клима.
— Как его зовут? — спросила я Резо.
— Кого? — заморгал он.
— Вчерашнего парня.
— Зачем тебе? — он вроде бы испугался, а уж
несчастен был прямо до слез.
— Хочу ему позвонить. И встретиться. Может быть, мы
сходим в кино или в кафе, будем есть мороженое и болтать, — говорила я
рублеными фразами, при этом выглядела совершенно сумасшедшей, жестикулировала,
таращила глаза и всеми доступными средствами давала понять, что вот-вот
свихнусь окончательно. Резо отобрал у меня справочник, я топнула ногой, а он
жалобно произнес:
— Хочешь чего-нибудь выпить?
— Чего, к примеру? — осведомилась я.
— Ну… не знаю. Может, пиво.
— Мне нельзя алкоголь, я сумасшедшая. Я ведь
сумасшедшая, правда? Поэтому я не могу позвонить по телефону парню, который мне
понравился. В психушке был санитар, а здесь ты. Почему бы тебе не снять свой
дурацкий костюм и не напялить халат. Тебе пойдет.
— Я знаю номер, — сказал Резо. — Только он
еще не вернулся с турбазы. Он приезжает поздно. И ты не сумасшедшая. Глупость
какая-то. Почему это ты сумасшедшая? Ты лучше всех играешь в шахматы. Лучше
Папы.
«Боже, кругом одни психи», — подумала я, разворачиваясь
на пятках.
Вечером Резо аккуратно постучал в дверь моей комнаты, я
сказала «да», и он вошел, бочком и с некоторой робостью.
— Чего тебе? — хмуро спросила я. Он молча положил
на стол листок бумаги с записанным на нем телефонным номером.
— Его зовут Олег. А Клим — его прозвище. Ты понимаешь?
— Я могу позвонить? — насторожилась я.
— Папа сказал, ты можешь делать, что хочешь.
— С какой стати тогда ты морочил мне голову?
— Я не морочил, — нахмурился он. — Просто
Клим тебе не подходит. Он не очень хороший человек. Я бы даже сказал, он плохой
человек. Хотя, конечно, говорить тебе это я не обязан, а ты не обязана меня
слушать.
— Хорошо, что ты это понимаешь, — обрадовалась я и
пошла к телефону, в моей комнате аппарата не было.
Резо поплелся следом, а потом маячил перед глазами с видом
побитой собаки. Злобно ухмыляясь, я стала набирать номер. Молнии я метала
напрасно, Резо привалился к стене и даже стал насвистывать, давая понять, что
поговорить с Климом без свидетелей мне не удастся. Впрочем, разговор мог не
состояться: Клим не пожелает меня вспомнить, а если и вспомнит, вполне может
вежливо отфутболить. На вежливость я все-таки рассчитывала, потому что, как ни
крути, а всеобщий Папа был для меня папой с маленькой буквы.
Не то чтобы я волновалась из-за предстоящего разговора, нет,
просто Резо действовал на нервы, а его мысли и того больше.
Длинные гудки шли бесконечной чередой, и я повесила трубку.
Так все хорошо складывалось, и вот пожалуйста. Где носит этого идиота? Через пару
дней его интерес ко мне поутихнет, а через неделю он меня и вовсе забудет, чего
ж мне тогда, опять на турбазе воланчиками разбрасываться? Я взяла и заревела с
досады.
Резо потянулся за сотовым, посмотрел на меня с укором и стал
кому-то звонить. Этот кто-то оказался Васей, по крайней мере, Резо назвал его
именно так, представился и спросил:
— Ты номер сотового Клима знаешь?
— А что? — заинтересовался Вася.
— Надо.
— Тебе? — вроде не поверил тот, а Резо разозлился:
— Мне он даром не нужен. Ну?
— Знаю, конечно, — разом присмирел парень, решив,
как видно, что это Папа проявил интерес. Резо набрал номер и протянул мне
сотовый. Ответили сразу.
— Олег? — спросила я.
— Да. — Он вроде бы удивился, потому что мой
голос, конечно, не узнал и пытался отгадать, кто его беспокоит. А может,
наоборот: узнал и теперь прикидывал, с какой стати я звоню. Я решила
представиться.
— Это Варя. Мы с вами вчера на турбазе познакомились.
— А… Привет, — теперь он точно был озадачен. Я
выдержала паузу и не без робости пролепетала:
— Я хотела бы с вами встретиться. Скажите, это
возможно?
Парень явно растерялся, помолчал, потом подал голос:
— Конечно. Когда, где?
— Если вам удобно, завтра в одиннадцать, в парке за
Дворцом культуры «Текстильщик». Там есть березовая аллея… я думаю, вы легко
меня найдете… — Тут я не на шутку разволновалась и прибавила:
— Может быть, это нарушает ваши планы?
— Нормально, — ответил он, и мы простились.
— И нечего на меня так смотреть! — прикрикнула я
на Резо, отправляясь в свою комнату.
Утром я встала очень рано (к десяти часам нужно было
закончить всю работу по дому), потом еще полчаса сидела перед зеркалом. Задача
передо мной стояла непростая: не внеся особых изменений в свой облик, выглядеть
ослепительной красавицей.
Я вышла на веранду, где Папа читал газету, и поняла, что
Резо уже расстарался, донес о звонке. Папа оторвался от газеты и с улыбкой
спросил:
— Ты не на свидание ли собралась?
Я кивнула, сцепив руки замком, улыбкой демонстрируя счастье
юной особы от первого в жизни свидания. Папа загрустил, причем вполне искренне.
Отложил газету и сказал мне ласково:
— Сядь-ка рядом, Варя.
Я послушно села и взглянула на него с испугом, умоляя не
губить мои юношеские мечты. Папа вздохнул и спросил:
— Он тебе понравился?
Я кивнула с робкой надеждой. Он размышлял минут пять, совсем
было собрался обратиться с речью, но неожиданно передумал и сказал:
— Что ж, иди. Только Резо пойдет с тобой. Не обижайся,
дочка, но я не хочу, чтобы кто-то тебя обидел.
