Я взялась обеими руками за подол платья и, рванув со всей
силы, разорвала его. Потом, преодолевая отвращение, легла на пол и немного
повалялась в мусоре, при этом умудрилась разрезать руку стеклом. Это показалось
занятным, и, подобрав осколок, я нанесла себе на ногах и руках незначительные
порезы. Док таращил глаза и готовился упасть в обморок. Я поднялась с пола и
попросила:
— Док, пожалуйста, ударь меня, только не в челюсть —
она многострадальная.
— Ударить? — Он вроде бы даже затрясся.
— Это же понарошку, давай, Док, а?
— Я не могу… Варя, это… это просто ни на что не похоже.
— Черт бы тебя побрал! — заорала я. — Можешь
ты хоть раз сделать то, о чем я прошу, без этой твоей дурацкой болтовни?
— Я не могу, — твердо заявил он.
— Хорошо, — зло усмехнулась я и, подойдя к стене,
дважды приложилась к ней физиономией. Вроде бы губу разбила, а синяк под глазом
себе точно обеспечила.
— Что ты делаешь? — пролепетал Док, рухнув на
сундук. — Варя, ты сошла с ума.
— Заткнись! — рявкнула я, ткнув в него
пальцем. — Заткнись и проваливай! Я сделаю, что задумала, с тобой или без
тебя…
Он потер ладонями лицо, покачал головой и даже прошептал:
— Боже…
— Телефон Клима помнишь?
— Да.
— Тогда свяжи мне руки, заткни рот тряпкой и
иди. — Я протянула ему кусок веревки и платок. — Да, не забудь
запереть замок.
— А если Клим не приедет?
— Значит, к вечеру за мной вернешься ты. Только не
забудь прихватить из машины платье. Все ясно?
— Ясно, — кивнул он и стал связывать мне руки за
спиной.
— Покрепче, Док.
— Ты не сказала, что я должен делать, пока ты будешь…
— Жди в своей квартире.
— Ты говорила, что это опасно.
— Придется рискнуть. Если все сойдет гладко, Папа
непременно захочет, чтобы ты приехал.
— Господи, но ведь я сам сказал ему, что меня не будет
в городе.
— Будем считать, что ты уже вернулся.
Через пять минут он пошел к выходу в твердой уверенности,
что я окончательно спятила. Когда дверь за ним закрылась, я устроилась на
нарах. Вот что я ненавижу, так это ждать. Даже если повезет и Клим в городе,
все равно ему потребуется время. Надеюсь, сотовый он носит с собой постоянно,
значит, Док минут через пятнадцать сообщит ему о том, где прячется Монах. Вряд
ли он кинется сюда сломя голову. Долго лежать на этих нарах никакого
удовольствия. А если явятся бомжи? С какой стати… А если вообще никто не
явится, а я в подвале, со связанными руками, заперта на огромный замок, о,
черт! Пожалуй, я малость перемудрила. Ладно, о плохом лучше не думать.
Я пялилась в темноту и прислушивалась. Тишина. Вытянула
ноги, попробовала устроиться поудобнее и задремала. Кажется, мне что-то
снилось… Сон оборвался, а меня точно ударили. Я открыла глаза, приподняла
голову. Ни звука. Показалось? Я что-то чувствовала, движение вокруг дома,
точно, рядом кто-то есть. Конечно, это не Док, ни к чему Доку бродить кругами.
Кто-то очень осторожно подошел к двери.
— Чего там? — крикнули с улицы, и мужской голос
совсем рядом ответил:
— Дверь, заперта на замок. Подвал, наверное.
— Сбивай его к чертовой матери.
После третьего удара замок слетел, а дверь открылась. Весьма
осторожно, кстати. На мгновение в дверном проеме мелькнул силуэт, потом еще
один.
— Притащи фонарь из машины, темнотища…
Входить в подвал ребята не спешили, я лежала не шелохнувшись,
опасаясь, как бы они с перепугу не начали палить.
Опять шаги, вспыхнул свет, я отвернулась к стене.
— Черт… а это что?
«Что, что? Это я, придурок».
— Эй, позови Клима.
— Чего там? — разволновался парень у двери.
— Почем я знаю? Девка вроде…
— Какая девка? — Паренек страдал непонятливостью.
— Заткнись и позови Клима.
Парень подошел ко мне, держа фонарь в левой руке, правую
протянул с опаской и коснулся моего плеча. Руку сразу же отдернул, посветил мне
в лицо. Я сочла нужным простонать и даже слегка шевельнулась. По-моему, вышло
неплохо.
— Чего там? — Это появился Клим.
— Вот… — ответил парень с фонарем. Клим подошел ближе и
присвистнул.
— Девка…
«Смотри-ка, сообразил».
— Монаха, конечно, нет. И кто ж с нами такие шутки
шутит? — Клим повернулся и громко крикнул:
— Валерка, там наверху смотри в оба!
— Чего с ней делать-то? — всполошился парень с
фонарем.
— Она живая?
— Вроде… шевелилась. Может, она чего про Монаха знает?
— Может… Давай фонарь и вытащи ее отсюда.
Я напряглась: ну как этот псих потащит меня за ноги… Нет, он
приценивался, как половчее меня ухватить. Взял вполне по-человечески, на руки,
правда, старался держать меня подальше от груди, жалел рубашку.
«Сорок баксов за пеструю тряпку — это, конечно, деньги.
Повезло тебе, придурок, что я на днях похудела».
Меня выволокли на улицу и устроили на земле, привалив спиной
к кирпичной кладке. Парень стянул с моего рта платок и развязал руки, в знак
признательности я простонала. Клим стоял в трех шагах, поглядывал вокруг и
кусал губы. Чудились ему засады, лютый враг Монах и смертельная опасность.
«Брось, парень, все в норме: только ты и я, и никого
больше».
Дотошный тип с фонарем присел на корточки и легонько
встряхнул меня.
— Эй, живая?
Я открыла глаза, мутно взглянула.
— Живая, — обрадовался он.
Клим наклонился ко мне и спросил:
— Где Монах? Ты меня слышишь? Кто тебя здесь
запер? — Последнюю фразу он не договорил, склонился пониже и брякнул:
— О, черт! — потому что наконец узнал. —
Черт! — повторил он. — Ну надо же!
— Что? — испугался парень рядом.
